только Мамука Георгиевич может сказать, нормальный или не нормальный, – отвечаю я. – От многих факторов зависит. Например, где у них точки, как охраняются и так далее. Если, как у нас, то это проблематично. Попробуй разгроми этаж в гостинице рядом с Кремлём. А если у тебя точка в заброшенном здании на промзоне, то это совсем другой вопрос, правильно? Опять же сколько там охраны, есть ли менты и так далее. И после такой акции точно не будет возможности замирить. Там уж придётся биться до конца.
– Так Ашотик и хочет до конца, – говорит лысый и все кивают.
Абрам внимательно смотрит на меня и размышляет.
– Ещё есть предложения? – спрашивает он и обводит всех взглядом. – Если нет, давайте, делайте, как перед этим договорились, а чем Ашотику ответить, я подумаю. Амир, задержись. Бро, ты тоже не уходи.
Народ расходится.
– Ну? – говорит Абрам. – Что ещё скажете?
– Важный вопрос, – отвечаю я, – как к этому менты относятся. Они его толкают или он сам инициативу проявляет? Если сам, то нужно будет им показать, что из-за его действий они будут нести ущерб. В этом смысле лишение их одной точки будет весьма действенным аргументом.
– Всё?
– Ещё думаю, что нужно обеспечить защиту наших сотрудников.
– Надо подумать, – добавляет Амир, – кто может на Ашотика надавить из авторитетных людей. Опять же Рамсика подтянуть, он тоже заинтересован, чтобы всё устаканилось скорее.
– А мы знаем, кто именно у ментов это дело курирует? – спрашиваю я.
– Друг твой, наверное, знает, – качает головой Абрам. – Но мне не говорит. Попробуй с ним перетереть, может он сможет с ментами договориться. Я тоже думаю, что мирный договор лучше, чем война. Но за Бакса им ответить придётся. Мне лично он в х*й не упёрся, но, когда поднимают руку на моё, я не могу это так оставить. А как заставить Ашотика ответить я подумаю.
Абрам с Амиром уходят, а я делаю несколько звонков и уезжаю наносить визиты. Прямо к Злобину я не иду, и мы встречаемся у “Детского мира”.
– Может, перекусим где-нибудь, Леонид Юрьевич? – спрашиваю я. – Пойдёмте в “Савой”? Я приглашаю.
– Не “Савой”, а “Берлин”, во-первых, – назидательно говорит он, продолжая улыбаться своей фирменной улыбочкой. – А, во-вторых, там будет записано каждое наше слово. Ты меня под монастырь хочешь подвести? И ещё, в-третьих имеется. Мы же не буржуи, в ресторанах шикарных обедать. Мы с тобой плоть от плоти трудового народа, да? Поэтому пойдём в пельменную, вон там есть хорошая, на проезде Серова, заодно пройдёмся, жирок растрясём.
– Ну, давайте растрясём, – улыбаюсь я. – Нам с вами нужно, а то совсем заплыли.
– А ты что, прямо с охраной ходишь? – удивлённо кивает Де Ниро на Пашу с Игорем. – Ну ты, брат, даёшь. Мафия.
– Это товарищи мои. Просто в сторонке держатся, чтобы говорить нам не мешать.
– Брагин, ты меня удивляешь, вот честно. Откуда ты взялся, вундеркинд такой?
– Времена видите какие,
