поедет? – спрашивает Наташка.
– Нет, она с родителями к родственникам уехала на праздники на Алтай.
– А она тебе еду приходит готовить, когда дяди Юры нет? – интересуюсь я.
– Да чего мне готовить-то? Я и сам могу себя прокормить спокойно. Книга с рецептами имеется. Но я и так наловчился уже безо всяких книг.
– Андрюша, – говорит Мама, – ты к нам приходи кушать, когда Юрия Платоновича дома не бывает.
– Да зачем, Анна Никифоровна, не беспокойтесь, я самостоятельный.
– Самостоятельный, – улыбается мама и качает головой. – А стираешь ты как?
– Так у нас машинка автоматическая, «Волга». От неё, правда, пробки вышибает иногда, но это дело поправимое.
– Андрюх, а если бы дядя Юра на длительное время тебя оставлял одного? Ты как, справился бы? На месяц, скажем, или на два? Ну, мы бы тебе помогали, естественно.
– Справился бы, – кивает он, – это по-любому лучше, чем всё бросать и в Москву переезжать. Хотя съездить посмотреть, что это за Москва такая, можно, конечно. Юлька была, говорит, понравилось.
Утром мы едем на дачу к Трыне и Платонычу. Платоныч из столицы ещё не вернулся, и Андрюха везёт нас на правах хозяина. Он хваткий и основательный, как человек изрядно намыкавшийся за свой короткий век и теперь получивший вдруг человеческое добро и любовь.
Он это ценит, я вижу и невооружённым глазом. И не просто ценит, а будет сражаться, если придётся, за свою новую семью и обретённые ценности до конца. Ценности не материальные, а духовные. А ещё он сейчас влюблённый малый в конфетно-букетном периоде.
Сегодня мороз отступил, но, всё равно, температура ниже нуля. Небо серое, и время от времени начинает идти мелкий снежок, собирающийся и бьющийся на холодном асфальте робкой позёмкой.
Вид с участка действительно открывается очень красивый. Пока Андрей с папой разжигают печь и камин, я с мамой и Наташкой любуюсь ещё не замёрзшей рекой, медленно текущей внизу и деревней Смолино, расположенной на том берегу и будто лежащей у нас на ладони.
Дом у Платоныча небольшой, но добротный, сложенный из бруса. На участке растёт несколько садовых деревьев, стоит бревенчатая банька и просторная беседка с видом на реку.
Когда истопники выходят из дома мы все вместе идём гулять по лесу. Кругом сосны, народу никого. Одинокие домики, уже впавшие в зимнюю спячку, высокие деревья и небольшие лужайки.
– Может, нам тоже дачу завести? – говорит мама. – У нас участки будут раздавать скоро. Я что-то не записалась, а сейчас подумала, может и нам надо?
– Конечно, надо, – утверждаю я.
– А в каком месте? – уточняет отец.
– А вот, мы проезжали сегодня, за химкомбинатовским пионерлагерем направо.
– Это за «Орлёнком» что ли? Как из города ехать, то справа?
– Ну, да, в сторону к реке. Там аж по десять соток сказали нарезать будут, но нам столько не надо, правда?
– Как не надо? –
