Он осознал это уже, когда с боем вырвался из вагона.
И как я ее опишу, если я даже не запомнил, в чем она была?
Хотя, это уже не важно. Материала для книги будет предостаточно в любом случае, а этой женщине он уделит лишь несколько строк.
По дороге в офис Кристофер буквально парил. На его лице вновь заиграла широкая лучезарная улыбка, которую не мог стереть даже ноябрьский мороз. И как бы удивительно это ни было, он не мечтал. Зачем, если весь материал уже на руках?
До работы он добрался в десять минут десятого. Опоздал. Но особо не волновался. Его начальница приходила не раньше девяти тридцати, а старший коллега и вовсе в десять. И этот раз не был исключением. Кристофер пришел первым. Но насладиться одиночеством и набросать заметки не вышло. Стоило ему включить компьютер, тот сразу же издал несколько пикающих звуков, которые предрекали полный почтовый ящик. Так оно и оказалось. 16 новых писем, и в каждом задание. «Обнови финансовую модель». «Утверди годовой бюджет у директоров подразделений». «Согласуй платежи». Креативом и не пахнет.
Нельзя сказать, что Кристофер не любил свою работу. Скорее наоборот – в чем-то она ему даже нравилась, но он не хотел этого признавать. Порой он выдавливал из себя поддельный ужас, когда понимал, что последние несколько часов он, словно в опьяняющем экстазе, считает «циферки» и решает очередную нестыковку в финансовой модели.
Это рутинная, безмозглая работа! Она не может тебе нравится!
Но она ему нравилась. Особенно, когда было много заданий, а день обещал быть именно таким. Поэтому Кристофер плавно спустился на землю. Свою идею он аккуратно отложил в ящик, чтобы вернуться к ней, как только часы пробьют шесть вечера, и описать весь сегодняшний день.
Да, сегодняшний день. Начну я его с описания сна, «такого приятного, расслабляющего, но такого, сука, короткого», – подумал Кристофер и открыл первое письмо.
В десять часов пришел старший коллега. Это был мужчина примерно тридцати пяти лет с интересной внешностью. Его национальность так и осталась для Кристофера загадкой. С одной стороны, выраженные скулы и почти арийские формы носа, с другой, – нечто восточное: темно-карий цвет глаз, скрывающий его зрачки, и черные уложенные волосы.
Самое забавное в этой истории – это его имя. Его тоже звали Кристофер. Извращенный аналог каламбура – два Кристофера за одним столом имитируют церковный хор. Каждый раз, когда раздавалось: «Кристофер», с двух сторон раздвалось: «Что?». Со временем, однако, Кристофер-писатель перестал отзываться, чем убил всю романтику их кабинета.
– Эл не придет сегодня, – сказал Кристофер.
– Почему? – спросил писатель. Начальница департамента не отличалась пропусками или прогулами без предупреждения.
– Ее сбил мотоциклист.
– Ее сбил мотоциклист?
– Да. Она сломала ногу, – пожал плечами старший финансист и упал в кресло.
– Но
