избежать проблем.
В свое время в полной решимости порвать все связи с прошлым, жить без волнений и суеты, он подался на север, но что-то пошло не так. Выходит, цель оказалась ложной?
Саша сумел приспособиться к непростым условиям жизни в провинциальном городишке, вообразив себя одиноким волком. Никто толком не знал его. И до сих пор закрытость парня не привлекала к нему людей, а лишь порождала всевозможные слухи, например, что он убежденный холостяк, или, того хуже, опасный преступник. Та же ведьма Верка однажды так и заявила:
– Я знаю, что ты судимый.
– Это – домыслы.
– Судьи так не считали, наоборот, дали срок, может, и условный.
– Можешь верить, чему хочешь.
Саша резко вздрогнул, когда его взгляд неожиданно выхватил из билетной очереди строгий профиль молодой женщины.
«Нет, не ведьма, – ухмыльнулся он и машинально протер глаза. – Привидится же такое, хотя сегодня она была вполне миролюбива».
Само собой возникший перед глазами образ Клары возродил незаконченный внутренний спор.
– Как быть, как изо дня в день выносить ее присутствие? Она сводит с ума своей наивностью и собачей преданностью.
– Нечего притворяться перед самим собой – девушка тебе нравится уже тем, что не похожа ни на одну из твоих знакомых, вся такая искренняя, живая.
– Всего лишь нравится. Ни о какой любви не может быть и речи, нет нужды загонять себя в капкан амурного бреда.
– Признайся, еще ни одна женщина не внесла в твою жизнь столько светлых тонов.
– И что, теперь молиться на нее?
– Этого не требуется, но вряд ли припомнишь, чтобы кто-нибудь нуждался в тебе до такой степени.
– Мои родные…
Голос замолчал.
Да, у него есть семья, она и сейчас поддерживает – регулярно шлет посылки с вложенными короткими записками. Но за все время – ни одного письма. Его семья жила по другим правилам, так отличающимся от того, с чем он сегодня столкнулся.
Зябко поежившись от нахлынувших мыслей, он вдруг вспомнил другой зал ожидания.
Ленинград. Вокзал. Детские ножки в кожаных сандаликах скользят по мраморному полу, в руке зажат альбомный лист с новым рисунком. Саша почти первоклассник, и он встречает отца!
Внезапно, словно не в силах бежать в едином ритме с этим маленьким сгустком чистой радости, ноги заплелись, мальчишка полетел на пол, ушиб коленку, буквально подкатился к отцовским ногам и уже готов был разреветься, но отец просто поставил его на ноги, строго посмотрел в глаза и произнес, как приказ:
– Александр, немедленно прекрати! Ты позоришь сейчас всех нас. Упал – встань, хочется плакать – терпи. Ты – сын офицера. Будь мужчиной!
Вот и все. Никто не утешил, не вытер платком слезы. Нестерпимо жгло ссадину на коленке, но даже мама, милая Любаша, не осмелилась, как выразился отец, «сюсюкать»
