забыл о Черниковском, о том, что выступает в том числе и персонально для него, и текст полился легко и свободно.
– Вик не мог понять, почему его инструменты, такие надежные и верные, не служат ему как ранее и отчего мутится кристально чистый до сего момента рассудок.
В этот момент Семен на самом деле ощущал себя творцом, создающим реальность с помощью слов, древним скальдом или ирландским бардом, что верит в силу озвученных заклинаний.
– «Но я же не оставил вам места? Откуда вы взялись?» – подумал он в отчаянии.
Семен замолчал и склонил голову, вовсе не в знак благодарности аудитории, а лишь потому, что исчерпал себя до дна, вместил в этот краткий отрывок чуть ли не всю энергию текста размером в два авторских листа!
– Браво! – крикнул кто-то из студентов, и его тут же поддержали однокашники.
– Так, огромное спасибо нашему гостю, – сказал профессор, когда овация стихла. – Надеемся увидеть вас еще не раз.
– И вам спасибо, – отозвался Семен, вымученно улыбаясь.
За дверями аудитории прогремел звонок, студенты начали подниматься, заспешили к выходу. Профессор оказался рядом с кафедрой, принялся жать Корнейчуку руку и многословно благодарить.
Но тот смотрел в ту сторону, где вальяжно спускался по ступеням Черниковский.
Остановился рядом с той красивой студенткой, что задала вопрос, сказал ей что-то. Девушка кивнула, вновь порозовела, и глаза ее, большие и синие, просияли искренней радостью.
Сердце Семена будто обожгло – и тут Игнат первый!
Во всем он хорош, разве что машину не водит, и то лишь потому, что дальтоник, и гордится своим дальтонизмом…
Но затем Черниковский неожиданно развернулся и зашагал прямиком в сторону кафедры.
– Благодарю, коллега, – сказал он, протягивая изящную ладонь с длинными пальцами. – Это великолепный, взрослый, умно выстроенный текст, отличная манера исполнения… поздравляю.
Левой рукой он тискал висевшую на шее флешку в черно-белом округлом корпусе.
– Э… спасибо, – отозвался Семен, ощущая, что рукопожатие у Черниковского, как всегда, сильное, уверенное и что рядом с ним он сам выглядит не особенно видно, хотя моложе на двадцать лет.
– Кстати, – продолжил мэтр. – Был бы рад поработать в соавторстве. Позвоните. Встретимся, обсудим перспективы. Каково увидеть две наши фамилии рядом на афише? Или обложке?
И, кивнув, он зашагал прочь.
А Семен ощутил, что краска прилила к его щекам, а уши прямо заполыхали факелами: адски приятно, когда тебя хвалит кто-то настолько хорошо понимающий твое ремесло, а с другой стороны, дьявольски неловко вспоминать, что именно ты только что думал об этом человеке, какие чувства испытывал.
– Так, это вышло бы замечательно! – Глаза профессора литуниверситета были круглыми, как у совы. – Два таких мастера в одной упряжке! Так, будем ожидать шедевра!
– Ну… хм, да… – промямлил Семен. –
