733 крестьянскими дворами и 17 996 317 душами об. пола населения. Но данные о распределении дворов по рабочему скоту не везде однородны. Именно, в трех губерниях мы должны выкинуть 11 уездов[87], по которым распределение дано не на четыре, а только на три группы. По остальным же 112 уездам в 21 губернии мы получили следующие сводные данные, относящиеся почти к 21/2 миллионам дворов с 15 миллионами населения:
**Здесь с лошадьми соединены и волы, считанные по паре за 1 шт.
Эти данные охватывают немногим менее четвертой части всего числа крестьянских дворов в Европейской России («Свод статистических материалов, касающихся экономического положения сельского населения Европейской России» – издание канцелярии комитета министров. СПБ. 1894 – считает в 50 губ. Европейской России 11 223 962 двора в волостях, в том числе крестьянских 10 589 967 дворов). По всей России мы имеем данные о распределении лошадей между крестьянами в «Статистике Российской империи. XX. Военно-конская перепись 1888 г.» (СПБ. 1891) и тоже: «Стат. Росс. ими. XXXI. Военно-конская перепись 1891 г.» (СПБ. 1894). Первое издание содержит обработку данных, собранных в 1888 г. о 41 губ. (в том числе 10 губ. Царства Польского), а второе – о 18 губ. Европ. России плюс Кавказ, Калмыцкая степь и Область Войска Донского.
Страница тетради В. И. Ленина с выписками и расчетами из книги Н. А. Благовещенского «Сводный статистический сборник» (1893 г.)
Выделяя 49 губерний Европ. России (по Донской области сведения не полны) и соединяя вместе данные 1888 и 1891 годов, получаем следующую картину распределения всего числа лошадей, принадлежащих крестьянам в сельских обществах.
Итак, по всей России распределение рабочих лошадей в крестьянстве оказывается очень близким к той «средней» величине разложения, которую мы вывели выше на нашей диаграмме. В действительности разложение оказывается даже несколько глубже: в руках 22-х процентов дворов (2,2 миллиона дворов из 10,2 миллионов) сосредоточено 91/2 миллионов лошадей из 17-ти миллионов, т. е. 56,3 % всего числа. Громадная масса в 2,8 миллиона дворов совсем обделена, а у 2,9 миллиона однолошадных дворов лишь 17,2 % всего числа лошадей[88].
Опираясь на выведенные выше законосообразности в отношениях между группами, мы можем теперь определить настоящее значение этих данных. Если пятая доля дворов сосредоточивает половину всего числа лошадей, то отсюда безошибочно можно заключить, что в ее руках не менее (а вероятно более) половины всего земледельческого производства крестьян. Такая концентрация производства возможна только при концентрации в руках этого состоятельного крестьянства большей части купчих земель и крестьянской аренды как вненадельных, так и надельных земель. Именно это состоятельное меньшинство главным образом покупает и арендует земли, несмотря на то, что оно, наверное, наилучше обеспечено надельной землей. Если «средний» русский крестьянин в самый хороший год едва-едва сводит концы с концами (да и то неизвестно, сводит
5 уездов Саратовской губ., 5 – Самарской и 1 – Бессарабской.
Как изменяется в последнее время распределение лошадей в крестьянстве, об этом можно судить по следующим данным военно-конской переписи 1893–1894 гг. («Статистика Росс. имп «XXXVII). В 38 губерниях Евр. России было в 1893–1894 гг.: 8 288 987 крестьянских дворов, из них безлошадных – 2 641 754, или 31,9 %; однолошадных – 31,4 %, двухлошадных – 20,2 %; трехлошадных – 8,7 %; с 4-мя лошадьми и более – 7,8 %. Лошадей у крестьян было 11 560 358, из этого числа 22,5 % было у однолошадных. 28.9 % – у двухлошадных, 18.8 % – у трехлошадных и 29.8 % – У многолошадных. Таким образом, у 16,5 % зажиточных крестьян – 48,6 % всего числа лошадей.
