как говорить, так и слушать. После встречи с ней Даниил почти всегда ощущал утечку энергии, ловил себя на мысли, что каким-то образом делился с тётей Аллой тем, о чём бы рассказал ей в самую последнюю очередь. Тогда у него появлялось ощущение, точно он предавал себя. А прощались они всегда примерно при одних и тех же обстоятельствах: будучи довольной, тётя Алла обнимала его как родного сына, он же тратил последние силы на рафинированное «до свидания», подкреплённое лицемерной улыбкой. Со временем Даниил даже стал её бояться, а также почти возненавидел субботу и воскресения – предпочитаемые дни посещения человека, которого по отношению к нему справедливо было бы назвать вампиром.
Как-то раз в связи с одной неприятной историей мама с тётей Аллой разругались так, что на их взаимоотношениях был поставлен крест. Это событие Даниила осчастливило. Однако только через годы он осознал, почему ему становилось плохо с тётей Аллой, и его терзало чувство потери самого себя. Обладая мощной энергетикой, а также особой потребностью во взаимодействии с людьми, она была слишком далека от уважения чужих границ. По этой причине тётя Алла грубо вторгалась не в своё пространство и тем самым фактически завладевала внутренним миром даже того, кто отчаянно сопротивлялся атаке. При совершении «акта отравления» внутренний голос шептал «остановись», но, будучи заколдованным злыми чарами, Даниил регулярно игнорировал его зов и только потом понимал, что принял яд. К тому же, будучи ребёнком, он был жертвой не только для вампира, но также для стереотипов. «Тётя Алла радует маму и приносит мне гостинцы. Значит, она очень хорошая… Добрая, даже щедрая». – Вот как Даниил полагал тогда! Хотя бы в связи с этим он не мог противостоять нападению. Нельзя же было обижать такого золотого человека! И Даниил не смел искать причину своей душевной агонии в ней. У тёти Аллы был миллион друзей в то время, как его – самого ужасного человека на свете – не устраивала даже Она.
У каждого не самого общительного человека происходили подобные случаи… Например, в поезде, когда не повезло с соседом. Можно сбросить маску и сказать: «Я не буду разговаривать». Однако разве это просто? В мире немало людей совестливых. И поступи они бесцеремонно, внутри тут же начнёт копиться груз из-за того, что ранил человека. А к концу поездки на душе станет тяжело. Да настолько, что невольно себя спросишь: «Правильным ли был выбор? Не осталось бы побольше крови при принятии себя как основного блюда эмоциональной трапезы?»
Интроверту трудно общаться много. Но главной проблемой для него является не выслушивание и даже не говорение. По-настоящему страшно, пожалуй, другое: принудительный выход из своего мира. То есть речь идёт не о пути, а об отправлении. Вот почему выжать из себя короткое «привет» действительно сложно! Это примерно то же самое, что встать по будильнику ни свет ни заря в морозное утро. Дело в преодолении психологического барьера: прежде всего, в сказанном, а не в его количестве.
Даже в современном мире с гаджетами да социальными сетями едва ли существует роскошь не быть
