придержать у себя черный кожаный дипломат, который сейчас находился у Лехи в руках. И необычность просьбы, и сам голос, чуть вздрагивающий, смиренный, и эти глаза, виновато опущенные, – все они что-то напомнили Яковлеву… А именно – то, что было тогда, когда он стоял с Куницыным в сыроватом пивном подвальчике в окружении странных ребят постарше. Леха был в те минуты словно подавлен, унижен, в глазах мелькал страх, а в голосе проскальзывали те же просительные нотки.
«Почему я не могу отказать? Почему он, мой друг, сильный человек, так жалок?» – мысленно спрашивал себя Владимир, смущенный, обеспокоенный и видом Лехи, и тем, что этого, явно чужого, дипломата он раньше у Лехи не видел. Однако эту вещь Яковлев все же принял. А вечером ее забрал какой-то парень, утверждавший, что взамен он оставил два червонца.
На следующий день перед уроками Яковлев услышал обрывок разговора восьмиклассников, которые возбужденно обсуждали случай воровства в школе.
– Ты его украл? – прямо спросил Володька, когда отдавал Лехе деньги.
– Что?
– Дипломат. Его искали.
Алексей не стал отпираться. Стараясь не глядеть на Яковлева, он начал оправдываться:
– Мне очень, очень нужны были деньги, но это в первый и в последний раз, Володь. Клянусь…
Половина из «двадцатки» безвозвратно улетела к концу учебного дня, когда Куницын, угощая одноклассников, широким жестом кинул «червонец» продавщице пивного ларька, преступно установленного метрах в ста от школы. Сюда, с приходом Лехи, ребята частенько забегали на переменах.
Яковлев пить пиво отказался. Весь оставшийся день он размышлял над поступками Лехи и над своими, мучился от вопроса, нужен ли ему такой друг, а если да, то как его сделать менее проблемным. Владимир не предполагал, что Алексей опять исчезнет на несколько дней и будет появляться в школе только с утра на несколько минут, чтобы узнать свежие новости, а заодно, как он выражался, для того, чтобы «обтяпать кое-какие делишки».
Володька собирался сходить домой к Лехе, но что-то не что-то его останавливало: имеет ли он право влезать в чужую жизнь со своими советами? А делать что-то надо было срочно, так как учителя не на шутку грозились выгнать Куницына из школы и передать его дело в комиссию по делам несовершеннолетних.
Но Леха пришел сам и пришел не один. За ним, стоял, пошатываясь, тяжело дыша и запрокидывая голову, как будто испытывая страшную боль, один из его двух дружков с потрескавшимися губами и остекленевшими глазами. Указывая на него, Куницын сказал:
– Слушай, моему приятелю плохо, он отравился, видишь, какой бледный.
Яковлев понимающе кивнул головой.
– Володь, – продолжал Леха, – принеси аптечку, мы посмотрим таблетки, вдруг ему что-нибудь поможет.
Не ожидая подвоха, Яковлев вытащил из шкафа маленький отцовский чемоданчик с лекарствами, отдал ребятам, а сам отправился на кухню за водой для больного. Вернувшись в зал с бокалом, доверху наполненным минералкой, увидев бегающие, по-волчьи блеснувшие
