не тронулся ли он умом на нервной почве?
– Я вот смотрю, грязь на штанине товарища майора. Обычная грязь. А у Карповой грязь была не совсем обычная. Красная с розоватым оттенком. Локтем о скалу оперлась, реку, наверное, переходила.
– О скалу, локтем?
– Красная глина, очень древняя, девонской эры. Она у нас красная с розоватым отливом. И только в одном месте. На границе соседнего участка.
– И реку там переходят?
– Ну да, вброд… Возможно, Карпова ваша с Капищей шла.
– Капище?
– Деревня такая. На месте древнего капища. Деревни давно уже нет, а капище есть…
– И кто там кому поклоняется?
– Не знаю… – хмурил брови капитан. – Вряд ли Карпова там кому-то поклонялась…
– Может, за дочку просила?
– За дочку в церкви просят… Не. Передумал. Нечего ей там было делать.
– Может, нам там дело найдется? – спросил Ганыкин.
Кусты можжевельника вдруг шелохнулись, с веток ссыпалось немного снега. Миккоев это заметил, напрягся, вскинул ружье.
– Не знаю, но я туда не поеду.
– Почему?
– Да место не очень, энергия там, говорят, плохая.
– Люди пропадают? – Кирилл завороженно смотрел на подозрительные кусты, но к ним не шел.
А вдруг там медведь? Может, зверь там берлогу себе на зиму готовит или даже спать укладывается.
– Да нет, вряд ли Карпова оттуда… – уверенно повторил Миккоев.
– Но проверить все равно надо.
– Не знаю… На ночь глядя точно не поеду, а завтра с утра… Если начальство скажет, – замялся капитан.
Кусты снова шевельнулись, снега с веток ссыпалось еще больше.
– Уж не медведь ли, – голос Миккоева прозвучал на тон ниже обычного.
И сам он подался назад.
– У тебя же ружье!
Ганыкин с решительным видом расправил плечи, но шагнул не вперед, как ожидалось, а тоже назад.
– Ну да, ружье!
Миккоев пересилил себя, направив на куст ружье, двинулся к нему. Оттуда раздался жуткий медвежий рев, кусты затряслись и затрещали, будто сквозь них, набирая ход, пробирался мощный внедорожник.
– Бежим! – крикнул Миккоев.
– Бежим!!! – повторил Ганыкин и схватил Ольгу под руку.
И снова он смог создать волну, которая захлестнула всех, но заставила идти в обратном направлении. Вернее, бежать. Со всех ног. Медведь только в сказках добрый, в жизни он самое настоящее чудовище.
4
Банька топилась по-черному, стены закопченные, дымом уже не пахло, но слегка щипало глаза. Треть бани занимала печь с котлом в ней, камни крепились толстой непрогораемой проволокой, прикрученной к железным опорным столбам. Кирилл лежал на верхнем полоке, один такой столбик с проволокой от него едва не касался лица – не очень удачное, надо сказать, соседство. Ганыкин, казалось, нарочно лупцевал его банным веником, чтобы
