style="font-size:15px;"> Да заберет мою душу Вечное Небо.
Да поглотит мое тело Великая Земля.
Цзэнь оказался на лестнице, спиралью уходящей вниз. Он поборол желание достать фу и зажечь свет. Боязнь темноты была человеческим недостатком; Цзэнь же принимал тени и все неизведанное. Он мог ориентироваться по движению ци в пространстве.
А здесь она двигалась… намного ниже.
Он оставил на животе обсидиановой черепахи печать, которая предупредила бы, проскользни через нее какая-либо ци, а затем начал спускаться.
С каждым шагом инь становилась сильнее, а вскоре к ней присоединился тошнотворно приторный запах гниющей плоти.
Прошло какое-то время, прежде чем он коснулся земли и почувствовал, что камень под его ногами сменился деревом. А за ним… инь, бурлящая как паводковые воды за огромной плотиной.
Цзэнь выудил из мешочка фу. Со звуком, напоминающим зажигающуюся спичку, вспыхнул золотистый свет, открывший его взору ряд красных дверей. Вместо дверных ручек или молоточков были выгравированы печати. Через коричневые, растекшиеся штрихи на дереве циркулировала ци. Пусть Цзэнь не мог прочитать их, как и любые другие мансорианские печати, но он понял, что следует сделать.
Он прижал лезвие Ночного огня к кончикам пальцев. Жалящий укус боли, и из пореза потекла кровь.
Цзэнь прижал руку к гравировке печати. Ци вытекала из его тела вместе с кровью. Мансорианская печать засветилась, и на краске начали вырисовываться черты. Мансорианские знаки, которые были стерты с лица земли Императором-Драконом и его армией. Цзэнь едва успел изучить некоторые, до того как они стали вне закона.
Ярость вызвала острую боль в груди, пока он неотрывно смотрел на слова, которые должен был знать так же хорошо, как линии на своих ладонях. Из-за гнева он забыл об осторожности, из-за гнева он обратился к голосу с хрустом сухих листьев и мертвечины.
– Добро пожаловать, дитя Мансории, – прочитал за него Бог-Демон. – У тебя развиты инстинкты. Эту печать можно открыть лишь кровью мансорианского наследника.
С громким скрипом двери распахнулись.
Ходячие трупы хлынули разом: вихрь конечностей, волос и отслаивающейся кожи, со ртами, открытыми в прерывистом из-за сгнивших голосовых связок крике. Цзэнь едва успел поднять Ночной огонь, чтобы начать рассекать гниющую плоть, сухожилия и кости. Он зажег несколько фу, ощущая вспышки ци по мере того, как печати активировались и взрывались. Стены помещения и его одежда были покрыты брызгами жил и кишок. От невыносимо приторного запаха разлагающейся плоти у него закружилась голова… Ему нужна была помощь, нужна была…
Он не почувствовал, когда Бог-Демон взял над ним контроль, только момент, когда отпустил. Цзэнь снова открыл глаза, а в комнате, пустой комнате, царила тишина. Перед ним пылала печать, окутанная огнем и тенью, дарующая свой красный цвет пеплу, что падал вокруг подобно снегу. Цзэнь чувствовал циркуляцию ци в помещении
