дома – не потому, что им так уж по душе мое общество. Само мое ошибочное существование вызывало у них неловкость перед остальными. Самое приятное, что сказала обо мне мама на одном из интервью, это то, что я добавила их семье фактурность. Фактурность. Словно я декоративные обои. И поэтому меня не очень-то волновало их одобрение.
Я отмахнулась от Денниса.
– Рядом со мной будет Келлер. Он убережет меня от неприятностей. Правда, Кел?
– Насколько это возможно. – Келлер выскользнул из «Кадиллака», с предвкушением разглядывая арочный проем. – Если только тот, кто на тебя нападет, не будет вооружен. Ты же знаешь, я не выношу вида крови. Или если ко мне не подойдет кто-нибудь вроде Зака Эфрона в роли Теда Банди. Если это Зак Эфрон из «Классного мюзикла», я прикрою тебя, малышка.
– Если затусишь с Заком Эфроном времен «Классного мюзикла», я не стану вносить за тебя залог за противоправные действия с несовершеннолетними, – парировала я.
Келлер поднял большой палец.
– Уверен, наш разговор полностью успокоил Денниса. Теперь он верит, что ты не попадешь в беду.
Я поднесла свой мини-смартфон к губам.
– Сири, напомни мне сделать куклу вуду в образе моего лучшего друга и использовать ее завтра утром как игольницу.
– Событие добавлено в календарь, – чопорно ответила Сири.
Выскочив из машины, я одарила Денниса ангельской улыбкой, говорившей «я буду хорошо себя вести», и сложила перед собой ладони.
– Серьезно, Ден. Я буду вести себя прилежно. Езжай домой. Уверена, Этель ждет тебя со своим фирменным имбирным печеньем.
Он погладил подбородок.
– Сегодня утром она сказала, что приготовит свежую порцию…
Во многих отношениях Деннис с Этель были для меня бо́льшей семьей, чем мои собственные мать и отец. Я проводила с ними практически все праздники, они заботились обо мне, когда я болела, и приходили на родительские собрания, если мама с папой были заняты на саммите по изменению климата или допрашивали очередного технического гения в Конгрессе.
Деннис перевел взгляд с моей вымученной улыбки на раскрытые двери «Шато». Он возил меня сюда достаточно часто, дабы понять, что я обязательно напьюсь, оплачу баснословный счет и закончу вечер, выблевав шампанское дороже его костюма на заднее сиденье автомобиля.
Он не желал иметь со мной дело. Но кто мог его винить? Я сама себя едва терпела. Именно поэтому планировала сегодня утопиться в алкоголе.
Деннис вздохнул, потирая висок.
– Просто будь осторожна, хорошо? И возвращайся домой пораньше.
– Ты лучший, Ден. Передавай Этель, что я ее люблю!
Он поправил свою фуражку.
– Как насчет того, чтобы как-нибудь навестить ее и сказать это самой?
Деннис и Этель чахли в Лос-Анджелесе исключительно из-за меня. Они мечтали вернуться на Восточное побережье, к своей семье. Мне претило, что отчасти я стала
