итоге у меня нет ни парня, ни соседа, ни лучшей подруги.
Я плакала и умоляла, убеждала и торговалась, но ничего не помогло.
И вот, как это ни печально, сегодня я впервые услышала звуки, подтверждающие, что кто-то еще живет со мной под одной крышей. И этим кем-то оказался враг, укравший у меня заветную надежду. Лианы обвили сердце, болезненно сжимая его в комок. В груди заныло.
На втором этаже раздался скрип открываемой двери – вероятно, в спальне, которую этот ублюдок теперь считал своей, – и его шаги, когда он спускался по изогнутой лестнице. Ожила кофемашина. Раздвинулись шторы. А следом я услышала разговор по громкой связи между Безымянным Подонком и человеком, которого я приняла за его делового партнера.
– Как там Лос-Анджелес? – спросил другой мужчина. Голос звучал бодро, поэтому я пришла к выводу, что Подонок либо с Восточного побережья, либо со Среднего Запада.
– Грязный. Уродливый. Искусственный. – Подонок открыл решетчатую дверь, ведущую на задний двор. От непринужденности, с которой он вел себя как дома, находясь в моем особняке, у меня закипела кровь.
– Вижу, тебе весело. – Другой мужчина рассмеялся. – Она?..
– Сносная? – закончил за него Безымянный Подонок. – Нет. Не приятнее вросшего ногтя.
Ты и сам не солнечный лучик.
– Уже представил ей наш контракт? – поинтересовался второй мужчина.
Значит, существовал контракт.
– Еще нет. Запер ее на ночь в комнате, чтобы вымотать.
– Рэнсом! – посмеиваясь, упрекнул его мужчина.
Рэнсом? В самом деле? Какое крутое имя для придурка мирового класса. Разве не мог он быть Эрлом или Норманом?
– Ты не можешь подражать Моруцци. Ты больше не в Канзасе.
Кто такой Моруцци?
– Она пыталась ударить меня бутылкой. Потом вызвала полицию.
– Обвиняя себя?
– Меня. У этой Соплячки не хватает в мозгу извилин.
У меня заболела голова, словно надо мной надругались.
На данном этапе жизни меня мало что обижало – пресса как только меня не называла, да и родная сестра тоже. Но всегда задевало, когда меня считали глупой.
Может, все потому, что я им верила. Ощущала себя такой потерянной, точно пыталась прыгнуть выше головы.
Другой мужчина рассмеялся искренним, добродушным смехом. Он казался по-настоящему приятным человеком, что меня удивило, ведь он вел дела с социопатом.
– Впервые в жизни получаешь свою долю женской драмы, и я здесь, чтобы помочь, Рэн.
– Я заставлю эту сучку покориться, – отрезал Рэнсом.
– А я пока приготовлю попкорн.
– Она лишится своих клыков и когтей и наденет ошейник еще до того, как зазвенит микроволновка.
Воздух застрял у меня в горле. Я не могла дышать. Этот мужчина такой жестокий,
