больше самоконтроля.
Рэнсом наклонился, его губы почти касались моих, когда он произнес:
– Убирайся отсюда, пока я не рассказал твоему отцу, что ты пыталась соблазнить сотрудника своей личной охраны.
На этот раз его угроза привлекла мое внимание.
У меня округлились глаза.
– Это ложь!
Рэнсом пожал плечами.
– Твое постоянное присутствие у меня в комнате вызывает тревогу. Если это не входит в твои намерения, перестань бродить здесь. В любом случае моя совесть чиста. Я никогда не воспользуюсь твоим предложением. А теперь уходи.
Я так и сделала. В порыве слез и лихорадочной паники резко захлопнула за собой дверь спальни. Как только осталась одна в темноте, схватила телефон и позвонила Гере. Надеялась избежать этого, но родители явно не собирались мне перезванивать, и у меня не оставалось вариантов. Я не могла продолжать жить под одной крышей с этим мужчиной. Черт, да мне придется освятить весь район, чтобы избавиться от его демонической ауры.
Гера подняла трубку на четвертом звонке. Ее голос звучал сонно, особенно на контрасте с моими истерическими всхлипываниями и вздохами.
– Хэлли? – Она зевнула. Один только ее голос показался мне пощечиной. – Ты в порядке? Ты в безопасности?
Да? Нет? Как мне вообще ответить на этот вопрос?
– Гера. Мне нужна… нужна… нужна твоя помощь! – взвыла я, зарываясь лицом в подушку. Этот подонок манипулировал мной, контролировал каждую часть моей жизни… Он не был защитником. Он настоящий тиран.
– Ты в порядке? – Теперь голос сестры звучал настороженно.
– Физически, наверное. – Я фыркнула. – Но психологически…
– Если дело в телохранителе, то я ничем не могу тебе помочь. – Беспокойство в ее голосе переросло в раздражение. Я слышала, как она села прямо, и пружины кровати заскрипели под ее легким телом.
– Ты не понимаешь! – воскликнула я в отчаянии. – Он кошмарен, он…
– Ты продемонстрировала грудь всему миру, Хэлли. Неужели думаешь, что тебе сейчас нужно больше независимости? Его наняли, чтобы помочь все уладить. Вот пусть помогает.
– Он угрожает мне. Манипулирует. Не говоря уже о том, что конфискует мои вещи.
– Ну, что ж, давай признаем, что если ты все еще ведешь себя как подросток, то, возможно, давно пора конфисковать твои вещи. – Сестра снова зевнула.
Я закрыла глаза, с трудом выговаривая каждое слово, будто они сделаны из стекла:
– Гера, мама с папой мне не отвечают. Я знаю, что они тебя послушают. Ты же у них любимица.
Ей нравилось это слышать.
– Родители не играют в любимчиков, – чопорно возразила она. – В любом случае не думаю, что у тебя есть шанс достучаться до них. Они очень расстроены. Они так старались для тебя. Даже не могу сосчитать, сколько раз ты разбивала их сердца. Но родители попросили того парня, которого послали присматривать за тобой, докладывать о положении
