нормальны. О том, насколько родители опасались «варианта Калиновской», говорит красноречивая реплика в письме Николая Павловича 1841 г.: «…его тоска по польке, чего оборони Боже!»139. Но родители не оказывали прямого давления на сына. Хотя в обыденном сознании Николай I считался солдафоном, в отношениях к своим детям он был бережен и довольно тонок.
После удаления фрейлины и нескольких тяжелых разговоров с отцом цесаревич Александр Николаевич весной 1840 г. уехал в Германию, где 4 марта в Дармштадте было объявлено о его помолвке. Летом цесаревич представил невесту родителям. 8 августа 1840 г. состоялся торжественный въезд гессенской принцессы в Санкт-Петербург. 5 декабря 1840 г. она приняла в православии имя Марии Александровны, а на другой день – 6 декабря 1840 г., в день именин Николая I, молодых обручили. Бракосочетание состоялось в апреле 1841 г.
Ровно через год после торжественного въезда Марии Александровны в Петербург Николай I вспомнил, скольких нервов ему стоило «дело Калиновской», поэтому в письме к генерал-адъютанту А. А. Кавелину от 8 августа 1841 г. Николай Павлович писал: «Не могла уйти от моих глаз его склонность к Ольге Калиновской; не обратив на сие больше внимания, чем следовало, я объяснил, однако, сыну, что сколь ни естественно в его летах предпочитать одно лицо женского пола другому, не должно, однако, давать волю мечтам или склонности, когда они не приличны ни по званию, ни по положению лиц»140. Хотелось бы отметить, что Николай I лично разрешил эту коллизию, поговорив и с сыном, и с Калиновской, и аргументы у него были весьма серьезные.
Примечательно, что многодетный отец Николай I очень по-доброму относился ко всем женам своих сыновей. Но особенно по-доброму он относился к старшей невестке – великой княгине Марии Александровне: «Папа с радостью следил за проявлением силы этого молодого характера и восхищался способностью Мари владеть собой. Это, по его мнению, уравновешивало недостаток энергии в Саше, что его постоянно заботило»141.
Семья цесаревича быстро увеличивалась. С 1842 по 1860 г. Мария Александровна родила восьмерых детей – двух девочек и шестерых мальчиков. Однако Александр II, «войдя в возраст», приобрел прочную репутацию «жизнелюба». Он всегда очень внимательно относился к женщинам, и в его жизни было множество мимолетных любовных приключений. По традиции, на «забавы» монарха смотрели сквозь пальцы, поскольку это также было одной из традиций императорского двора. На быстроменяющихся возлюбленных мужа Мария Александровна внешне старалась не реагировать.
На отношениях супружеской пары сказались и объективные обстоятельства. Императрица была болезненна и худа. Однако ситуация коренным образом изменилась в 1860 г. после рождения последнего ребенка – Павла Александровича. Врачи заявили, что следующая беременность убьет императрицу, и супружеские отношения между Александром II и Марией Александровной полностью прекратились142.
После этого рядом с Александром II немедленно появилась новая пассия. Ею стала фрейлина императрицы
