для улаживания конфликта80.
До этого момента о войне в России еще почти никто не думал, но уже 13 (26) июля собственный корреспондент «Голоса Москвы» сообщал из Петербурга: «В Министерстве иностранных дел не замечается уже того оптимистического настроения, которое проскальзывало вчера здесь. Сознают, что мы накануне крупных событий»81. В правительстве и среди общественности столицы австро-сербский дипломатический конфликт поначалу не вызвал тревоги: «Балканская неразбериха давно приелась, и происходившие события и споры воспринимались как очередная шумиха венской дипломатии. Вера в мир и во всеобщее к нему стремление была непоколебимою»82. В русской провинции сараевское убийство также было почти незамечено: шли сельскохозяйственные работы, в северо-западных губерниях (Тверской, Новгородской, Санкт-Петербургской, Архангельской) горели торфяники, огнем было охвачено около 63 тыс. десятин леса, убытки превысили 100 тыс. рублей83. Эти пожары и покушение на Г Распутина84 привлекали больше внимания, чем тлеющие уже несколько лет Балканы85.
Тем неожиданнее для всей страны стало объявление в округах европейской ее части (за исключением Кавказа) «подготовительного к войне периода». Оно последовало 13 (26) июля 1914 г., через два дня после того, как в Австро-Венгрии начался призыв запасных86. До этого жизнь в гарнизонах шла по обычному размеренному распорядку. Еще днем 13 (26) июля в находившейся на границе с Восточной Пруссией крепости Осовец устраивали просмотр кинематографа для солдат и офицеров, а в семь часов вечера ее комендант получил приказ о переводе на военное положение, и уже к полночи батареи были готовы к бою87. В пограничных округах, например в Царстве Польском, были предприняты меры по эвакуации семейств офицеров в глубь русской территории88. После этого неизбежность войны стала более или менее очевидной, во всяком случае для столичного гарнизона.
«В полк прибыли вновь произведенные 12 июля офицеры, – вспоминал офицер лейб-гвардии 3-го стрелкового полка, стоявшего в Петербурге. – Мобилизационное расписание было проверено. Цейхгаузы были пересмотрены. Политические события и международные сношения, логически развиваясь, вели к войне. Мы, офицеры, из чувства национальной гордости желали этой войны и следили с волнением за ее приближением. Воспитанные в сознании силы России, зная, какими людьми мы командуем, мы верили в победу»89. Забастовки резко пошли на убыль. В Москве к 12 (25) июля они практически закончились. В этот же день на спад пошла забастовка в Петербурге, зато появились первые демонстрации солидарности с Сербией90.
28 июля Австрия объявила войну Сербии: «Так как королевское сербское правительство не ответило удовлетворительным образом на ноту, переданную ему австро-венгерским посланником в Белграде 10 (23) июля 1914 г., императорское и королевское правительство вынуждено само выступить на защиту своих прав и интересов и обратиться с этой целью к силе оружия. Австро-Венгрия считает себя с настоящего
