и двум третям – в результате ни на одном из них у России не было решающего превосходства130. На первом этапе войны оборона на первом фронте исключалась по соображениям союзной стратегии, а на втором – из совокупности собственных интересов. Успех встречного наступления в Галиции и наступления с недостаточными силами в Восточной Пруссии зависел теперь только от мастерства вождения войск, подготовки штабов и частей, продуманности этих операций, расчета.
На следующий день после начала обстрела Белграда в России была объявлена мобилизация четырех военных округов. Это решение принималось с большим трудом. Уже вечером 15 (28) июля в ГУГШ были готовы проекты двух приказов – о частной и общей мобилизации. В 11 часов утра 16 (29) июля Ф. фон Пурталес вновь посетил С. Д. Сазонова и от лица своего императора предложил сотрудничество. В этот момент, отмечал С. Д. Сазонов, «я мог надеяться, что на этот раз германское правительство согласится, наконец, употребить свое влияние в Вене, чтобы убедить Бертхольда в необходимости большей сговорчивости. Утром 29 июля мы еще не получили известий о переходе австрийцами сербской границы, зато в Главный штаб постоянно доходили известия о мобилизационных мерах на русской границе в Галиции, о начале которых мы были извещены уже несколько дней перед тем и которые, по нашим сведениям, были почти закончены к этому времени. Германия, по словам графа Пурталеса, продолжала настаивать на непосредственных переговорах между Веной и Петроградом, на которые Австро-Венгрия по-прежнему не соглашалась»131.
Однако декларируемая позиция Берлина сводилась к тому, что даже частичная мобилизация русской армии, направленная исключительно против Австро-Венгрии, затрудняет германское посредничество. Сразу же после ухода германского посла это предложение обсуждалось в Совете министров. «При этом ставился вопрос, – гласит поденная запись русского МИДа, – действительно Германия намерена оказать в Вене серьезное воздействие или порученное графу Пурталесу сообщение рассчитано лишь на то, чтобы, усыпив наше внимание, по возможности отсрочить мобилизацию русской армии и выиграть время для соответственных приготовлений. Общее впечатление было таково, что, если даже допустить искренность в данном случае германского правительства, то все же приходится усомниться в достижимости этим путем практических результатов, так как если Австрия зашла уже столь далеко без содействия или, по крайней мере, потворства Германии, то следует предположить, что влияние последней в Вене сильно упало, а потому и в данную минуту германскому правительству едва ли удастся многого достигнуть»132.
Утром 16 (29) июля генерал Н. Н. Янушкевич вручил С. К. Добророльскому указ об общей мобилизации, начало которой было назначено на
17 (30) июля. Указ должен был быть отправлен министрам военному, морскому и внутренних дел, чтобы они дали телеграммы командующим войсками и флотами, генерал-губернаторам и губернаторам. После этого указ передавался
