справилась, более того, в сентябре там установилось регулярное движение в 16 пар поездов157.
«По окончании перевозок по сосредоточению, – вспоминал генерал С. А. Ронжин, – в приказе по армии был отмечен выдающийся успех, с которым они были выполнены, и поистине работа наших железных дорог в начальный период войны 1914 года будет всегда одной из блестящих страниц их истории»158. Руководитель мобилизационного отдела ГУГШ А. С. Лукомский получил единственную в истории русской армии награду – орден Св. Владимира 4-й степени на георгиевской ленте, «Владимир Георгиевич», как сразу же окрестили его острословы159.
Итак, мобилизация была в целом успешной, но при этом нельзя не признать, что в самом механизме, который должен был предоставить армию на краткосрочную войну, имелся недостаток. В. А. Сухомлинов с гордостью вспоминал о мобилизованной армии: «Это были войска, верные долгу и присяге. Те 4 1/ миллиона, которые стали под ружье при объявлении мобилизации в 1914 году и свое назначение выполнили честно, «не щадя живота своего», – почти все выбыли из строя ко времени революции»160. Однако у первоочередных частей зачастую не было полноценной замены. Формировавший в Самаре 83-ю пехотную дивизию из скрытых кадров ушедшей на фронт 48-й пехотной дивизии генерал-майор К. Л. Гильчевский отмечал: «Первоочередные полки очень мало позаботились о своих скрытых кадрах. Они считали мобилизацию их второстепенным делом и, мобилизуя себя, взяли все лучшее из кадрового состава, оружия, снаряжения и прочего. Контингент запасных состоял из пожилых солдат, бывших даже в японской войне. Настроение было небоевое. Воинский порядок соблюдался слабо. Большинство офицеров относились к своим безучастно»161.
Все это ослабляло русскую армию, боеспособность подобного рода частей напрямую зависела от количества работавших кадровых офицеров. Однако в начале войны даже второочередные части довольно скоро приобретали вполне приличные формы. Германский военный историк описывает эту армию почти теми же словами, что и русский военный министр: «Начало войны 1914 года застало русскую армию вполне боеспособной и внутренне прочной. Более 80 % солдатского состава было из крестьян, отношение солдат к офицерам характеризовалось патриархальной простотой и доверием. Это изменилось лишь тогда, когда в результате затянувшейся войны выбиты были почти целиком офицеры и унтер-офицеры мирного времени и кадровый состав солдат»162. В этих словах содержится немало истины, как, впрочем, и в следующей оценке, данной генералом М. Гофманом: «Жесткий критицизм относительно военных усилий России, широко распространенный в Англии и в военных кругах, не оправдан. Русская армия сделала то, что она могла сделать. То, что она плохо управлялась и поэтому несла поражения, было результатом отсутствия настоящего великого лидера»163.
Те, кто претендовал на эту роль, не прошел испытания на полях военных и, может быть, еще более политических сражений. Начиналась Первая мировая война, последняя для императорской
