20)3.
Главковерх имел право заключать перемирие, «когда военные обстоятельства вынуждают к тому безотлагательно», тотчас извещая об этом монарха, а если таковых обстоятельств не было – предварительно испрашивая позволения на него. «Теми же правами он пользуется в отношении прекращения перемирия» (статья 25). Он имел право менять состав подчиненных соединений и флотов, образовывать новые округа и генерал-губернаторства, расформировывать существующие, «представляя о принятых мерах и причинах, их вызвавших, Государю Императору»; «устанавливать взаимоотношения начальников высших войсковых соединений и командующих флотами»; «формировать во время войны части войск, управления, учреждения и заведения, не предусмотренные высочайше утвержденными штатами; утверждать для них временные положения и временные штаты, представляя об этом Государю Императору» (статья 28)4.
Совершенно очевидно, что некоторые положения статей 20 и 28 оставляли открытым вопрос о пределах компетенций главы Ставки и военного министра, а также главы МВД. На эту неразработанность закрывали глаза, так как ожидалось, что во главе армии и флота встанет сам император, совмещая, таким образом, две должности – главы государства и его вооруженных сил.
Высочайшим рескриптом от 4 (17) февраля 1903 г. предусматривалось, что в случае большой европейской войны Верховным главнокомандующим станет император с самостоятельным начальником штаба для руководства военными операциями. Главнокомандующим германским фронтом должен был стать великий князь Николай Николаевич (младший), а австровенгерским – генерал А. Н. Куропаткин5. Тогда на должность начальника штаба Верховного главнокомандующего предполагали назначить генерала В. В. Сахарова6. Николай II в начале Русско-японской войны вынужден был отказаться от поездки на фронт с целью возглавить армию и тяжело переживал это. Провожая части в Маньчжурию, он сказал: «Пожалуй, было бы лучше, чем провожать войска, самому проводить их на фронт»7. В межвоенный период он лишь укрепился в этой мысли.
«При составлении мобилизационного плана на случай нападения на нашу западную границу в Генеральном штабе исходили из предположения, что во главе действующих армий станет сам Государь Император, – вспоминал дворцовый комендант генерал В. Н. Воейков. – Эта мысль, не покидавшая царя и в переживаемые перед войной тревожные дни, встречала неоднократно высказывавшееся Его Величеству несочувствие со стороны всех министров, кроме военного»8. По мобилизационному расписанию 1910 г. окончательно оговаривались полномочия и место расположения будущей Ставки: «Высшее начальствование над всеми вооруженными силами, как сухопутными, так и морскими, предназначенными действовать против держав Тройственного союза, объединяется в лице Верховного главнокомандующего; лицу этому непосредственно подчиняются главнокомандующие армиями фронтов, командующие армиями, не входящими в состав фронтов, и командующие морскими
