style="font-size:15px;"> Юноша, не слушая укора, сел за противоположный, дальний угол стола.
– Может быть, ты сядешь поближе, золотце, – продолжал дед, – почему ты так сильно отдалился от меня?
Но Йэн не обращал на него внимание. Он поднял серебряную крышку своего блюда и, увидев сегодняшний ужин, легко повёл бровью от удивления. То была тыквенная каша, которая считалась блюдом простого народа. Но юноша не выразил своего отвращения, а наоборот, только обрадовался. Это, пожалуй, было ему ближе, чем сочные раки и мясистая рыба, привезенные из земель дома Воды. Йэн очень любил тыкву, это было, пожалуй, единственное, что он мог есть вечно. Посередине стола было ещё несколько блюд, закрытых крышками, но Йэн их не трогал. Он пока довольствовался одной кашей. Наслаждаясь простым, но вкусным блюдом, Йэн наконец среагировал на вопрос деда, поднимая на него свирепый взгляд:
– Спрашиваете, почему я так сильно отдалился, не так ли? Спросите у самого себя, когда в последний раз вы следили за своим поведением и найдете ответ на вопрос, заданный мне. Вы должны были заметить, как даже самые верные подданные от вас отворачиваются. А теперь, позвольте мне, пожалуйста, спокойно отведать свой ужин.
Взгляд Мейли сделался стеклянным от злости. Он собрал брови на переносице и вгляделся в внука, который, как ни в чем не бывало, мирно ел кашу. Дед был возмущен поведением Йэна. Поэтому он резко встал с своего места и плавно, как лебедь, подошёл к юноше и облокотился об его стул. После, тихим, манерным, но свирепым голосом, произнёс следующее:
– А ты не пробовал подумать о своём поведении, мальчик мой.
Он схватил Йэна за волосы и потянул к себе.
На что юноша грубо зашипел, как кошка. Ему было больно, но кричать он не мог. Это было бы признаком слабости. И он же, немного погодя, все же пошёл против деда и освободил свои волосы от его настойчивых рук.
– Вы мне портите укладку, – спокойно сказал юноша, свирепо сверля деда глазами, – Ну а теперь, дедушка, давайте мирно попьем чаю, как Вы и хотели.
Мейли едко ухмыльнулся. После, он спокойно сел на своё место и налил себе чай в блюдечко. Мейли не любил горячий чай, а разбавленный он считал кощунством, поэтому пил из блюдечка, где тот быстрее стынет. Аккуратно поднося к себе блюдце, дед смотрел нетрезвым взглядом на внука, неистово перемешивающего сахар в чашке. Чего таить, Мейли жаждал снова обнять его крепко, даже непристойно, да и вовсе всегда иметь при себе Йэна на поводке, чтобы тот мог в любую секунду удовлетворить его потребности. Он хотел видеть его постоянно. В какой-то степени он просто обожал своего внука, но его строптивый характер все портил. И юноша, что печально для деда, имел на то свою точку зрения, совершенно отличную от желаний Мейли.
Поймав на себе вызывающий взгляд, Йэн сказал:
– Не стоит на меня так смотреть.
Этими словами он хотел затронуть чувства деда, если они у него были.
– Что ты имеешь в виду, золотце?
