и дрыгающем ногами. И молотит кулачищами, словно пыль выбивает из перины. Тут будто что-то толкнуло Литикова вперёд (а может, его и действительно подтолкнули) – он подбежал к работающему кулаками бандюге и обхватил того правой рукой за горло. И повалился назад. Спустя какое-то время Литиков понял, что можно уже ослабить хватку.
Когда он поднялся на ноги, то был безмерно поражён не тем, что на бандите в фуфайке сидят, спина к спине, двое работающих яростно руками, а третий попинывает лежащего ногами, а тем сражён, что «бандит в фуфайке» – Бабухин.
Это что же получается? Получается-то что? Этот вопрос, родившийся в его голове, отчаянно пульсировал, однако ответа на него не обнаруживалось. Только неясное чувство вины вдруг наполнило всё существо Литикова.
Наконец один из кулачных бойцов обернулся к Литикову и бросил:
– Свабоден, дарагой.
– А… – произнёс Литиков и растерянно смолк.
– Ах да, благодарим за службу. Будешь в магазине, купи себе мороженку, – рассмеялся второй, поднимаясь на ноги.
Литиков взглянул на распластанного на полу Бабухина и увидел, что тот смотрит на него единственным не заплывшим окончательно глазом с ненавистью и презрением. И беззвучно шевелит губами.
– А-а-а! – завопил Литиков и бросился на обидчиков, однако его, ослабленного чувством вины, без особого труда вышвырнули на улицу.
По тропинке, неровно пересекающей реку, Литиков семеняще бежал к дому Татьяны, а в голове крутилась идиотская фраза с рекламного плакатика: «Пожми руку старому другу».
– Пожми руку старому другу! Пожми руку старому другу! – с этими криками Литиков вбежал в дом Татьяны.
– Да что стряслось-то? Ты спятил? – испуганная его воплями, спросила Татьяна.
– Его взяли! Господи! Его взяли!
– Кого? Кто взял?
– Пашку!
– Как взяли? Кто взял? – не понимала Татьяна.
– Не знаю! Менты, наверно! Или бандиты! – Литиков бегал по комнатам и размахивал руками. Вид он имел безумный.
– Не может быть! Да откуда ты знаешь?
– Откуда! Я сам если им помогал! Откуда!
– Ты что несёшь? – Татьяне уже начинало казаться, что и она вот-вот сойдёт с ума и присоединится к Литикову.
Затем Татьяна и немного успокоившийся Литиков строили планы вызволения Бабухина. Литикова постоянно заносило, но всякий раз, натолкнувшись на холодный, трезвый взгляд Татьяны, он умолкал. Наконец он не выдержал и закричал:
– Я подожгу бабкину фатеру, и они все повыскакивают, как тараканы!
– А он? – спросила Татьяна. – Он, вероятно, связан. По рукам и ногам.
– Я брошусь в огнедышащее пламя и спасу его! – заявил Литиков и стукнул кулаком по столу.
– Сколько в тебе весу и сколько в нём, подумай.
– Хорошо, предлагай ты. Давай! – Литиков пожал плечами, вскочил со стула и, пробежавшись по комнате, снова сел. – Предлагай, а я всё сделаю. Всё, что прикажешь.
