осознала, что натворила. И, судя по лицу Грозовского, перешла черту, после которой пути назад нет. В его позе и взгляде, направленном на меня, застыло дикое желание убийства.
Вскочив из-за стола, я схватила свой поднос и унеслась в сторону раздачи, чуть ли не бросая его в пункт приёма грязной посуды. Краем глаз заметила, как встрепенулись остальные Покорители, сидящие неподалёку, и повскакивали со своих мест. Наверняка, чтобы не дать мне сбежать.
По сути, бежать было бессмысленно, Грозовский найдет меня где угодно, если захочет, но побег дарил ложное чувство, что я смогу. Смогу сбежать далеко-далеко и больше никогда не видеть этого засранца. Не видеть его прихвостней, которые изо дня в день следили за мной, и жить себе спокойной, тихой жизнью, которой я жила до этого.
Почти переходя на бег, я вылетела из столовой. Не оглядываясь, преодолела расстояние в несколько этажей альма-матер. Но, вопреки опасениям, никто не побежал за мной в коридор. Никого не было на лестницах. И меня никто не караулил у входа в аудиторию, где должна была пройти лекция.
Неужели… Грозовский позволил мне сбежать?
Глава 12
Роман Грозовский
Прежде чем парни преградили Юле дорогу, вскинул руку, измазанную в джеме, и отрицательно покачал головой. Остановил. И расхохотался на всю столовую. От души. А внутри стало так легко-легко.
И было плевать, что на меня смотрят, как на ненормального. Я всегда таким был.
И останусь.
А девчонка пусть бежит. Дам ей ложную надежду на спасение, а сам подстерегу после пар. Добычу приятнее ловить самому, а потом наслаждаться триумфом. Как и растерянностью в купе с беспомощностью жертвы.
Феликс, не сдерживая смеха, припал на стул рядом со мной, хватаясь на живот.
– Во даёт!
– Не то слово. – оскалился, пробуя джем с указательного пальца.
Малиновый. Интересно, почему не персиковый? Она же вся пропитана этим запахом от пяток до макушки.
Стас, раздраженно взъерошив рыжие кудри, смотрел вслед улепетывающей девушке. А потом перевёл на меня неодобрительный взгляд и покачал головой.
– Зря ты её балуешь, Ромыч. Нужно сразу проучить. Пожалеешь.
– Я сам решу, что зря, а что нет! – рыкнул в ответ, посмотрев на Стаса исподлобья.
Настроение испортилось.
Почему-то меня дико разозлили не только слова друга, но и взгляды, направленные в сторону Снежинки. И если бы на его месте был кто-то другой, уже бы давно вылетел из столовки. При благополучном раскладе.
А при плохом…
Мы бы встретились с ним где-нибудь на ринге подпольных боёв. И спрашивать его никто бы не стал, хочет он биться или нет. За шкирку приволок бы. Тамошние зрители жаждут зрелищ и крови. И там можно дать себе волю. Не сдерживаться. Выплеснуть пар.
Еще и бабла срубить приличного.
Стас знал, что означает мой взгляд, поэтому быстро отвёл глаза. Но
