все! В одну секунду! И ровно так же, внезапно, может быть отнята и жизнь в целом! Как писал Булгаков: «Да, человек смертен… Плохо то, что он иногда внезапно смертен».
Вот так вот ходишь по свету, тратишь свои годы непонятно на что, думаешь, что вот-вот, «с завтрашнего дня», займешься главным, заветным… А ведь завтрашнего дня вообще может не быть!
И я стала рисовать. Просто одержимо. Ежедневно, по много-много часов. Думала: «Ладно, я не знаю, когда я окажусь на свободе, да и вообще – доживу ли до нее». Ведь тюрьма – это место, где нет слово «завтра», так как с тобой здесь в любую минуту может случиться что угодно… Но я буду рисовать – здесь и сейчас. Наверстывая упущенные годы творческой немоты и смиренно надеясь, что Небо меня в конце концов простит и вернет мне мою свободу…
Жизнь без связи
…С первых же дней пребывания в СИЗО меня очень «ломало» без телефона. Мне постоянно мерещился виброзвонок, рука рефлекторно лезла куда-нибудь в карман, под подушку – нащупать трубку. И такое творилось со многими. Но спустя время это, конечно же, прошло.
За такой длительный срок ты привыкаешь к тому, что у тебя нет телефона. К тому, что ты не можешь кому-то позвонить, написать, когда хочешь. Ты не можешь тут же получить ответ, не можешь в любой момент залезть в интернет и найти какую-то информацию, какую-то новость. Ты привыкаешь жить без соцсетей, без лайков, без лавины всяких разных постов и комментариев, без ленты новостей… И в итоге оказывается, что все это не особо-то тебе и нужно. Тебе нормально… Угнетает только то, что твоя коммуникация с близкими людьми растягивается на недели и месяцы! Ну что ж, ты должен принять эту данность и ценить каждую строчку каждого полученного письма. И каждую возможность коротенечко поговорить по телефону.
Мой первый телефонный разговор в СИЗО состоялся спустя почти полгода после моего ареста, когда меня все еще держали на спецблоке.
А случилось это так. Тамара имела около шестидесяти «разрешений» на официальные звонки. И просилась звонить так часто, как только могла – по несколько раз в неделю. Вот и в тот день, перед тем как нас вывели гулять, она выпросила у дежура Васи возможность сходить позвонить.
Гуляли только я и Тамара. И Вася поленился вести нас с прогулки сначала в камеру, а потом снова вести Тамару на звонки. Он вообще не был трудоголиком. Поэтому он тупо повел нас в отсек с телефонными автоматами, где оставил одних, пообещав вернуться минут через двадцать.
Тамара очень обрадовалась такому раскладу. Обычно дежур стоит и наблюдает за звонками. Чтобы заключенный мог набрать только одному собеседнику, причем на разрешенный номер, хотя за набираемыми цифрами никто особо не следил. Но когда тебя вот так вот запирали в комнате с телефонными автоматами, можно было звонить кому угодно и сколько угодно – лишь бы хватило денег на карточке.
Тамара поговорила с мамой, потом с подругой, а потом спрашивает: «Люд, а ты не хочешь
