Но, оказывается, он то ли управляет какой-то частной больницей на Кайманах, то ли еще как-то связан с нею и сейчас хочет, чтобы я летела туда к нему на собеседование по поводу работы нейрохирургом.
– Каро, и ты поедешь?
– Не знаю. И откуда я могу знать? Я прогуглила все, что могла, порылась на сайте АМА, но в «Гугле» об этом заведении нет ни слова, и в АМА тоже о нем не знают, и, судя по всему, оно не штатовское. С Хаггерти, поверенным, я поговорила, но обо всем, кроме зарплаты, он говорил очень уклончиво. Так что я не имею понятия, что к чему, а бросаться очертя голову в неизвестность не очень разумно, верно? – Анжелика беззвучно захныкала, и Эллен снова зашагала по комнате. – У тебя очень усталый вид. Дай Анжелику мне.
Она взяла у матери девочку, и та тяжело обвисла у нее на руках.
– А сколько обещают платить? – спросила Эллен.
Каро ответила.
– Ах ты ж черт! Правда? И ты еще раздумываешь, ехать ли тебе смотреть, что это за больница? Да просто… А это нормальный стартовый заработок для нейрохирурга?
– Нет. Это астрономические цифры. На такие деньги он мог бы нанять человека гораздо опытнее, чем я. А это значит, что есть какой-то подвох. Да он и сам об этом написал.
Эллен задумалась.
– Нет, не может быть, чтобы нобелевский лауреат такую свинью подложил. Он же не станет портить себе репутацию какими-нибудь незаконными делами!
– Не знаю. С другой стороны, за рубежом законным считается многое из того, что запрещено в США. Особенно если есть деньги. Каймановы острова как раз славятся этим. Нет, я не хочу сказать, что не думала об этом предложении. Как раз наоборот, я только о нем и думаю, с тех пор как получила письмо, но…
Входная дверь распахнулась, и в комнату ворвалась заплаканная Кайла.
– Ненавижу! Я их всех ненавижу! – Она, не останавливаясь, бросила школьный рюкзачок на диван, промахнулась и побежала в свою крохотную спальню.
Эллен обняла ее и остановила.
– Деточка, что случилось?
– Пусти!
Каро остановилась с Анжеликой на руках. Обычно восьмилетняя Кайла была спокойной и покладистой девочкой, что очень много значило в жизни семьи, сосредоточенной на Анжелике. Сейчас из ее глаз катились слезы, и она отчаянно дергалась, пытаясь вырваться из материнских объятий. Это ей, естественно, не удалось.
– Кайла, я должна знать, что случилось. Расскажи, что тебя расстроило. Кого ты ненавидишь?
– Их всех! Джесси, и Аву, и Лили! Они говорят… они говорят…
– Что они говорят?
– Они говорят, что не придут ко мне на день рождения и играть ко мне никогда не придут, потому что у нас в доме всегда воняет говном и лекарствами!
Лицо Эллен на мгновение жалко сморщилось, и она крепче прижала к себе плачущую дочку. Каро видела сейчас у сестры то выражение, какое рано или поздно появляется у всех хороших родителей, когда они оказываются не в состоянии оградить
