папе о своей дружбе с мистером Додмором Роупером. Мы вместе учились в Оксфорде, и он бросил учебу, чтобы заняться развлечениями для королевы.
– Он купил одну из моих пьес и пообещал мне работу при дворе роялистов во Франции.
Отец вздыхает.
– Ты такой же, как твоя мать. Она тоже всегда возлагала надежды на красивые слова и ложные обещания.
Я стараюсь не демонстрировать своего удивления. Я мало что знаю о своей матери. Она умерла спустя несколько дней после моего рождения, и отец никогда не старался рассказать о ней достаточно, чтобы я воспринял ее как реального человека.
Мимолетное воспоминание о Фрэнсисе заставляет меня наклонить голову так, как сделал бы и он.
– Вот так ты ее и покорил?
Отец смеется, но по тому, как он сверлит меня взглядом, я понимаю, что задел его.
– Я встретил ее во время путешествия и привез с собой.
– И? – Я ощущаю, как меня гложет тоска.
– Я женился на твоей мачехе месяц спустя. Наши пути с твоей мамой разошлись, когда она обо всем узнала. У нее были более грандиозные планы. – Он отмахивается от этого воспоминания.
– Как ее звали? – умоляюще спрашиваю я, но он лишь стучит костяшками пальцев по стулу, не желая еще больше углубляться в прошлое.
– Мое снисходительное отношение к твоим поэтическим амбициям было лишь данью ее памяти, но после смерти твоего брата я его утратил. – Отец достает из дублета запечатанный свиток. – Теперь все, что однажды принадлежало Фрэнсису, – твое, – заявляет он.
Пергамент легкий, словно перышко, но мои руки дрожат под его весом. Законность моего положения подтверждают небрежная подпись отца и печать Парламента, но эта награда меня не радует. Это – лишь вынужденный дар, связанный со смертью моего брата, впрочем, я не тороплюсь выпускать его из рук.
– Твоя жена никогда не позволит мне занять его место.
– Софи уже смирилась с ситуацией, – говорит он, и я замечаю на его руке след от укуса. Наши взгляды встречаются, и я с содроганием вспоминаю осанку Софи и ее рыжие локоны.
– Поползут слухи. Люди меня не примут.
– Я научу тебя пробивать себе путь, – усмехается он. Когда началась война, отец сразу же заявил о том, что встал на сторону Парламента, чья поддержка людей среднего класса дала ему шанс проявить себя в чем-то новом, чем-то королевском. Он провозгласил себя торговым королем, и никто не будет проверять его происхождение.
– Ты собираешься принять предложение мистера Роупера?
Я ловлю на себе его взгляд и задумываюсь, как можно спрашивать о подобном, когда между нами лежит умерший человек.
– А как иначе?
Заметив мой удивленный взгляд, он продолжает:
– Я узаконил твое положение, чего еще можно пожелать?
Хотя Стивенс сделал мою жизнь здесь сносной, именно благодаря Фрэнсису я чувствовал себя как дома. Без него все это было бы не более чем подобием
