отцу письмо, словно заряженное оружие.
– Люди уходят на войну и погибают, а те, кто остался, учатся на своих ошибках. – Он сжимает губы. – Я заплатил мистеру Роуперу, чтобы он потакал твоим амбициям.
Моя юность протекает в тени ожесточенной борьбы между королем и Парламентом, но это откровение меня ошеломляет.
– Ты врешь, – произношу я дрожащим голосом.
Он медленно качает головой.
– Я хотел, чтобы ты чем-нибудь занимался и был в безопасности. У меня уже был наследник, и мне не хотелось, чтобы ты путался у него под ногами.
Я вспоминаю свое общение с Додмором и все те победы, которых, как мне казалось, было так сложно достигнуть.
– Я был твоей игрушкой всю свою жизнь.
Он пожимает плечами.
– Я лишь потакал твоему тщеславию… Я не рассказал твоей мачехе, что ты убил нашего сына. – Эти слова заставляют меня присесть. Софи никогда не простила бы мне потерю Фрэнсиса. – Я предлагаю тебе богатство и безопасность, – подытоживает отец.
– То же ты обещал и своей жене. – От этого напоминания его лицо напрягается. Моя мачеха променяла свои привилегии на богатство отца. И она все еще сожалеет об этой потере, несмотря на благополучие, которое благодаря этому обрела она и ее семья. – Вы оба оказались в ловушке из-за этой сделки с дьяволом.
– Моя ловушка лучше, чем ее, – возражает он, и по его лицу я понимаю, что он не пойдет на уступки.
Я сделал слова своей профессией, но предательство отца лишило меня ремесла. Если он все расскажет Софи, ее семья приложит все усилия, чтобы помешать мне найти другой способ честно зарабатывать себе на жизнь. Я выхватываю из его рук инициал матери.
– Через год ты мне расскажешь, в каком городе родилась мама.
Выражение его лица смягчается.
– Даю себе четыре года на то, чтобы слепить из тебя свою замену, – торгуется он со мной. – После этого ты получишь все мои деньги и сможешь как угодно распорядиться всем, что мне известно о твоей матери.
Эта трансформация сделает меня слишком похожим на него, чтобы захотеть что-то узнать о ее прошлом.
– Я не буду слеплен по твоему образу и подобию, – протестую я.
На его лице проскальзывает презрение.
– Хотя Фрэнсис и носил мое имя, ты уже гораздо больше на меня похож. Я, как и ты, вел людей к погибели в погоне за выгодой.
У меня внутри все горит. Я ни капли на него не похож.
– Похороны завтра. Ты останешься в своей комнате.
Я поднимаю голову. Мне отказывают в праве оплакивать собственного брата?
Он вздыхает.
– Я уже все устроил, чтобы ты уехал через три дня. Семья твоей мачехи думала, что я выберу замену из ее рода. Твое временное отсутствие даст мне время, чтобы подготовить будущее объявление.
Я для него – не более чем инструмент. К тому же тупой инструмент, судя по тому,
