мы можем порисовать или, к примеру, послушать музыку.
– Ты серьезно? – Эмма так обрадовалась, словно ей подарили мешок с деньгами.
– Еще как серьезно. – Аннализа похлопала Эмму по руке. – Когда мне еще представится случай собрать досье на твоего брата? Попросим, чтобы он тебя подвез.
Томас подошел к столику. Девушки безуспешно прятали улыбки.
– И о чем вы тут болтали?
Эмма встала, чтобы его пропустить.
– Так, о своем, о девичьем, – ответила Аннализа. – Скорее всего, Эмма будет иногда ко мне приезжать.
– Ничего себе. – Томас с широкой улыбкой обернулся к сестре. – Вообще-то Аннализа – моя девушка, без меня вам нельзя встречаться.
– Это еще кто сказал? – парировала Эмма. В ее глазах сверкнула уверенность, которой ей так не хватало.
Реклама закончилась, из урны достали еще одну капсулу, и все подняли глаза на телевизор. Аннализа взглянула на американский флаг, уныло болтавшийся за спиной у людей, руководивших лотереей. Неужели Америка никогда не станет прежней? Вернутся ли те времена, о которых рассказывали родные Аннализы – те счастливые пятидесятые сразу после Мировой войны, когда люди радовались уже тому, что были живы?
Теперь из урны тянул другой чиновник. Он передал капсулу парню из Службы призыва, объявлявшему даты. Развернув маленький клочок бумаги с таким видом, будто это было счастливое предсказание из печенья, тот прочел:
– Шестое ноября.
У Аннализы перехватило дыхание. Она оглянулась на Томаса, пытаясь прочесть реакцию по его застывшему профилю. Он оказался семьдесят шестым, а это значило, что его почти наверняка призовут.
Прежде чем Аннализа успела что-нибудь сказать, он взял их с Эммой за руки.
– Я же говорил – это ничего не значит. Не стану же я единственным студентом Вестона, которого призовут в армию.
– Я ненавижу эту гребаную войну, – всхлипнула Эмма.
– Мы тоже, – в один голос согласились Томас и Аннализа, криво улыбнувшись грубому словечку, вырвавшемуся у Эммы.
– А что, если отсрочку отменят? – с тревогой спросила Аннализа. – Они ведь не будут забирать ее у тех, у кого она уже есть? Просто не станут предлагать новые?
– Именно так, – почти уверенно подтвердил Томас. – Анна, если ты ищешь повода поволноваться, лучше подумай о встрече с нашими родителями. – Он похлопал Эмму по руке. – Да, сестренка?
– Да, – прошептала Эмма, потянувшись за своей колой.
Девочку трясло от одной мысли потерять брата, если его призовут. И ничего удивительного. Чтобы ее защитить, он оставался дома, вместо того, чтобы наслаждаться жизнью в общежитии. Вполне возможно, что Эмма любит брата куда больше, чем на это способна сама Аннализа.
Томас с Аннализой украдкой от Эммы переглянулись. Парень выглядел встревоженным – и вовсе не из-за лотереи. Он волновался за свою сестру. Ведь он так или иначе однажды уедет, и ей придется защищать себя самостоятельно.
Прервав
