разгорячиться по этому поводу, когда тётя Мира почувствовала пульсацию в затылке.
«Боюсь, подступает одна из моих мигреней», – пробормотала она.
«Что бы делали женщины, не будь изобретены головные боли? – поинтересовалась Старшая бабушка. – Самая удобная болезнь на свете. Подступает так внезапно, а уходит так своевременно. И никто не может доказать, есть ли она на самом деле».
«Уверена, никто никогда не страдал так как я», – вздохнула тетя Мира.
«Мы все так и думаем, – сказала Старшая бабушка, узрев возможность выпустить следующую ядовитую стрелу. – Я объясню, что с тобой не так. Утомление глаз. В твоём возрасте тебе бы следовало носить очки, Мира».
«Почему эти головные боли не лечатся? – спросил дядя Пол. – Почему бы тебе не поменять врача?»
«И на кого менять сейчас, когда бедняжка Линдер в могиле? – простонала Мира. – Не представляю, что мы, Лесли, будем без него делать. Мы все просто поумираем. Доктор Мурхаус – пьяница, а Стакли – дарвинист. Ты ведь не заставишь меня посещать эту женщину-врача, нет?»
Нет, разумеется, нет. Никто из Лесли никогда не пойдет к врачу-женщине. Доктор М. Вудрафф Ричардс практиковала в Хармони два года, но никто из Лесли не обратился бы к ней, даже будучи при смерти. Это сродни самоубийству. Кроме того, женщина-врач – вопиюще дурной знак, с этим невозможно ни смириться, ни признать. Как негодующе заметил двоюродный дедушка Роберт: «Женщины становятся слишком умными».
Клондайк Лесли был особенно саркастичен по её поводу. «Бесполое существо», – называл он её. Лишённые женственности подражательницы мужчинам не существовали для Клондайка. «Ни рыба, ни мясо, ни копчёная селедка», – как говаривала Младшая бабушка. Но они принялись обсуждать докторшу, попивая кофе, и больше не возвращались к теме имени. Все были немного уязвлены. Им показалось, что и Старшая, и Младшая бабушки, и Лорейн нарочно не удосужились вернуться к этому вопросу. В результате гости отправились по домам, оставив неразрешенной самую важную проблему.
«Всё, как я и ожидала. Одно кудахтанье, ничего, кроме кудахтанья, как обычно», – сказала Старшая бабушка.
«Мы могли предполагать, что так будет, ещё в пятницу», – отметила Саломея, моя посуду.
«Итак, великое собрание закончилось, – сообщил Люцифер Аэндорской Ведьме на задней веранде, где они обсуждали тарелку куриных косточек и гузок, – а у малышки так и нет имени. Но такие сборища – праздники для нас. Послушай, как я мурлыкаю».
Глава 2. Печать племени
1
В последующие несколько недель в клане Лесли царило возбуждение. Как сказал дядя Чарли, все задрали хвосты. Сообщалось, что кузина Сибилла по этому поводу объявила голодовку, которую назвала постом. Стейша и Тереза, две любящие сестры, поссорились и не разговаривали друг с другом. Дядя Томас и тетя Кэтрин разорвали супружеские отношения из-за того, что тетя собиралась проконсультироваться об имени на спиритическом
