объяснить цирюльнику, что от него хотят (вряд ли он сам это понимал), лекарь коротко описал ситуацию, и попросил помощи.
– Взгляните, – сказал Мартейн, указав на Габриция.
Цирюльник внимательно осмотрел язву, впрочем, не решившись к ней прикоснуться, возможно, из-за того, что маг сверлил его злобным взглядом.
– Вспомните, обращались ли к вам пациенты с похожими симптомами?
– Нет, – без промедления ответил Люц. – Такой ужас я бы точно запомнил.
Маг возмущенно запыхтел, но оба лекаря, не обращая на него внимания, отошли в сторону. Они говорили вполголоса, короткими отрывистыми фразами, но, кажется, понимали друг друга с полуслова.
– Есть узелки…
– Глаз?
– Пока видит.
– Как давно?
– Неделя, может больше… Есть предположения?
– Есть одно, но это невозможно.
– Да, у меня тоже.
– Но послушайте, это же сказка, миф…
– Тем не менее, болезнь налицо, прошу прощения за каламбур.
– Действительно…
– Хватит шептаться, в конце концов, я все слышу, – не выдержал Габриций. – Что со мной?
Мартейн задумчиво посмотрел на мага.
– Позвольте мне сослаться на непререкаемый авторитет, – сказал он и подошел к книжной полке. Пробежавшись тонкими пальцами по корешкам он выбрал не какой-нибудь медицинский трактат, а последний том «Истории упадка и разрушения государства Сверхкоролей» Гиврума Глосса. Лекарь пролистал книгу и протянул ее Габрицию раскрытой. Пальцем он отметил место в тексте. Маг недоуменно взглянул на Мартейна, но книгу взял и начал читать. Внезапно он задрожал, зашипел, как змея, и швырнул книгу на пол, как будто она была из раскаленного металла.
– Смеетесь надо мной? – рявкнул. Его руки дрожали.
– Боюсь, что нет, – Мартейн машинально подобрал брошенную книгу и поставил ее на место. – По всем признакам, это Великая Чума.
– Невозможно! Нет, господин Орф, я не верю вам. По каким-то неизвестным мне причинам, вы решили обмануть меня, посеять семена страха в моем несчастном старом сердце. Я не знаю тех низких мотивов, что двигают вами, но я не куплюсь на эту ложь!
– Я верю в факты, великий лорд. А факты именно таковы, что это – Великая Чума. Поверьте, я всем сердцем желаю ошибаться.
– Но ведь… Если это так… От нее ведь не существует лекарства? Значит… значит, я умру? – маг как-то внезапно осунулся, съежился, скукожился, отчего кресло словно вдвое увеличилось в размерах.
– Прошу прощения, но мне кажется, ситуация гораздо серьезнее, – грустно сказал Мартейн. – Боюсь, умереть могут все жители города.
Ветер со всей силы навалился на окна, так, что жалобно заскрипели их деревянные переплеты, он завыл, заревел в камине, вытолкнул из него в библиотеку клуб дыма, пролетел над
