второй половине дня явилась «мама». Он вынужден был так называть Любовь Даниловну для равновесия, потому что Светка так звала его маму. Стоит признать, со свекровью она сошлась естественно и непринуждённо. Алекса иной раз заедало, когда они вдвоем на него ополчались. Или бывало втроем, если считать еще и «маму».
И что? Законный выходной. С какого рожна он должен оправдываться за стул, компьютер и чайник в ванной? Значит так надо, кому какое дело. Не нужны ему ни уборка, ни пирожки.
Пирожки, кстати, Алексу пришлось поглощать с улыбкой и нахваливать, в то время, когда кусок в горло не лез.
После вечерних раздумий, он уже не видел странностей в исторических деталях. Там не было ничего, что нельзя почерпнуть из всемирной паутины. Значит, он мог когда-то знать, а потом забыть. А сейчас мозг собрал этот пазл в картинку.
Расчесывая до язв шрам над бровью, временами Алекс возвращался к версии иррациональной, где два реальных человека видят друг друга в зеркалах. Причем каждый считает другого плодом своей фантазии. Это отдавало чем-то потусторонним, а значит и невозможным, и потому отторгалось мозгом.
Хотя теперь крепла еще одна версия, по которой Алексу всё это пригрезилось. И не было никакой Джулии. Не было и не будет. Его бросило в жар. Тут боковое зрение выхватило что-то справа.
Подскочив, Алекс медленно пошел к зеркалу.
Джулия была серьезна и грустна. Без украшений, с забранными чепчиком волосами, в строгом аккуратном платье. Он не сильно разбирался в нарядах того времени, но, похоже, так должны одеваться простолюдинки.
– Где ты была всё это время? – в голосе выплеснулись укор и мольба.
– Мы ездили в Верону. На рыцарский турнир и недельные торжества по случаю женитьбы Чезаре, двоюродного племянника мачехи. – Она всматривалась в его лицо, наклоняя голову то в одну, то в другую сторону. – А ты похудел. Словно тебя одолела какая-то хворь. Но разве может болеть тот, кто не существует в реальности? – она улыбнулась глазами, едва заметно вздёрнув уголки губ.
– Это не хворь! – Алекс напоминал прорвавшийся гейзер. – Это любовь, Джулия! Я до безумия люблю тебя! Я страдал и жутко боялся не увидеть тебя снова.
– А как мне знать, не обманываешь ли ты в этот раз? – Она явно играла. – Ведь в прошлый ты пытался меня обмануть.
– Я? Нет… Ты не так поняла… Сейчас я тебе всё объясню…
От глупой банальности сказанного, и понимания, что объяснить он вряд ли сможет, Алекс замешкал и покраснел.
– Синьор Александр, – сказала она с лукавым прищуром. – У меня было время обдумать нашу последнюю встречу. И я поняла, что ответы на тех же языках вполне естественны. Ведь ты часть меня, и должен ими владеть. А над своим вопросом, представь, я и сама замешкалась. – Подняв ладонь, она стала медленно загибать мизинец. – Вести диалог я могу на семи языках. Сносно говорю еще на четырех (загнула второй палец). А понимаю еще пять, и, возможно, кое-как смогу объясниться. –
