style="font-size:15px;"> Я смотрел на её нож и медлил. Женщина поймала мой взгляд и усмехнулась.
– Да не бойся ты. Тут по ящику про маньяка передавали, я теперь никому без ножа не открываю.
– Хорошо, – говорю и шагаю вперед.
В прихожей меня окутали запахи земляничного варенья. Густой горячий дух вареных ягод шёл из кухни. Женщина закрыла дверь и тут же закрылась на три разных замка. Я вежливо стоял, ожидая, когда она покажет ванную. Соседка повесила нож на крючок в стене прихожей и разрешительно кивнула по направлению коридора.
– Ну, чего стоишь? Ванная там.
Я снял обувь и двинулся по коридору в обойных ромашках прямо. Это была квартира точно такой же планировки, как и моя новая обитель. Машинально повернув голову вправо, в сторону кухни, я увидел кухонно-обеденный стол, заваленный горой ягод.
Затем оглянулся налево и…. замер столбом. Лицо мое исказила гримаса ужаса. В гостиной соседки в окружении мягкой мебели, на ворсистом ковре лежали настоящие гробы. Дорогие, коричневые, покрытые лаком. Их было штук шесть или семь. Они громоздились друг на друге, как элементы джанги. На меня накатила паника.
– Это мужа моего, – слышу я позади себя голос и слегка вздрагиваю. – Он гробы делал. Надо продать, а все никак не могу.
– А где он? – спрашиваю дрогнувшим голосом.
– А ты что – прокурор?
– Нет, я просто…
– Нету его, ясно? – женщина закрыла двустворчатые двери гостиной. – Помер он. Уже лет пять прошло. Ты иди в ванную то.
Кроме чулок и другого пикантного белья в ванной не было ничего, что я мог бы предъявить хозяйке. Для верности я даже опустился на кафельный пол, просунул руку под ванну, затем обследовал пол под стиральной машиной и раковиной. Все было сухо.
– Ничего не понимаю.
Женщина с невозмутимом видом стояла за мной в проеме двери и раскуривала сигарету.
– Ты точно не репортер? – дымящая сигарета направилась на меня.
Я встал и тут же закашлялся, отмахиваясь от дыма.
– С чего вы это взяли?
– Сюда по своей воле никто жить не едет. Разве только пронырливые репортеры.
– Вас что, достал какой-то репортер?
– Нас он не достал, – женщина глубоко затянулась. – А вот ему досталось здорово.
– О чем это вы?
– Приехал тут один узнать, правда ли в доме призраке водятся. Ходил тоже, все нас расспрашивал, слышали ли чего, видели ли кого. В двадцатую он заселился. Так и до утра не продержался. В окно выпрыгнул, ладно этаж второй только. Он потом, хромая, так до города и бежал.
– Отличная байка, – киваю я саркастично. – Только не собираюсь я никуда бежать. И никакой я не репортер.
– Ну, а кто ты тогда? – и снова меня струя дыма окутывает.
