религий. с этого момента религиозное, богословское сознание и развитие естественно-научного потока сознания шли независимыми курсами, иногда пересекаясь в пламени костров инквизиции. доказательство тому аутодафе над джордано бруно и Парацельсом, не склонившими голову перед церковью. даже когда исаак ньютон, уже в 1687 году издавший свои гениальные «Математические начала натуральной философии», обосновывая гармонию тяготения небесных сфер, приписывал это Провидению, он, как человек свободного творческого ума, следовал путём естествоиспытателя и математика. Учитель объяснял, что этот дуализм проистекал из восхищения совершенными и нерушимыми законами природы. «Великая гармония требует присутствия Демиурга». так, по мнению Молчальника, великие умы объясняли себе и окружающим вспышки собственной гениальности.
После обеда и отдыха следовали трёхчасовые прогулки по скалам и прибрежным полям. Эти прогулки протекали в беседах об устройстве Земли и Мироздания. Уже через год эти беседы начали звучать на латыни, а затем на английском и испанском языках. Когда Антре и Пьеру исполнилось восемь лет, эти прогулки совершались верхом, что позволяло за три часа объехать почти все владения сеньора Молчальника.
дети постепенно знакомились с бытом крестьян, с первыми мануфактурами и мастерскими по металлу, коже и керамике. они посещали молочные фермы и овчарни, играли с деревенскими мальчишками, учились говорить на одном языке с простолюдинами.
так протекли целые двенадцать лет упорных занятий и совершенствования в верховой езде и фехтовании. и только нежданный визит дика-три-креста положил конец плавному ходу воспитательного процесса.
К семнадцати годам Антра превратилась в красавицу. она была очень похожа на свою мать – принцессу диану, но что-то неуловимо новое, встревожившее Молчальника, было в облике этой не по годам серьёзной и сосредоточенной девушки. стороннему наблюдателю она показалась бы замкнутой и нелюдимой, но для людей, на чьих глазах она из крохотного испуганного ребёнка превратилась в ту Антру, перед которой в молчаливом восхищении замирали самые самоуверенные мужчины, – это прежде всего была личность. обычная светская болтовня и провинциальное кокетство её сверстниц были ей глубоко чужды. другие мысли, проблемы совсем другого порядка занимали её чувства и ум.
С некоторых пор ей начали сниться странные и загадочные сны, хотя человек, искушённый в древних восточных вероисповеданиях не назвал бы эти видения снами. Между ней и неким сокровенным и тайным миром установилась связь. Этот мир напоминал о себе образом ранее неведомым и непонятным.
тем временем Молчальник возобновил вечерние прогулки вдоль побережья. но поскольку времена стали тревожными, они сами ходили в лёгких стальных кирасах с пристёгнутыми к поясу шпагами и кинжалами. их пистоли и шлемы были приторочены к сёдлам. Коней вели в поводу трое пеших солдат, а двое верховых дворян составляли авангард и арьергард этого
