душевного отрезвления появились как раз накануне мрачного октября девяносто третьего года. Проснувшись утром от мерных и фантастическизловещих отзвуков далеких орудийных залпов, Маша увидела, что Эдик в халате стоит у окна с прекрасным цейсовским биноклем и, бессознательно почесывая яйца, всматривается в горизонт.
– Вижу дым, – сообщил он ломающимся, как у мальчишкиюнги, голосом.
Прихватив с собой телефон, Маша отправилась в туалет и, устроив свой инфернальнораздавшийся зад на сиденье, принялась дозваниваться до Риты. Увы, на этот раз она не смогла поймать подругу, которая в эти дни ни минуты не сидела на месте.
Эдик не стал долго любоваться дымом из преисподней и наслаждаться Бетховенскими раскатами. Охота к перемене мест владела им уже несколько дней. Да и все необходимое было собрано. «Зачем нам этот геморрой?» – сказал он, кивнув на пейзаж битвы, и они на полтора месяца улетели на Багамы.
Только спустя несколько недель после уже упомянутой истерики с битьем хрустальных стаканов и суициидальными настроениями, и после того, как ей удалось сбросить первые десять килограммов, Маша решилась наведаться к подруге.
Нарядившись в балахонообразное, бесформенное и дорогое черное платье, которое, по ее наивному замыслу, должно было скрыть полнотелость, но которое едва доходило до жирных коленок, похожих на два блюдца, Маша взяла такси и прикатила прямиком к Рите. Она надеялась, что хотя бы отчасти стала похожа на себя прежнюю, и Рита не грохнется в обморок, когда ее увидит. И надо признаться, жестоко ошиблась.
Открыв дверь и увидев на пороге то, что она увидела, Рита побледнела, как смерть, и только железная воля помогла ей удержаться на ногах.
– Здравствуй, а вот и я! – натужно улыбаясь, громко сказала Маша, мгновенно раскаявшись и проклянув ту минуту, когда ей пришло в голову навестить подругу.
– Пойду сварю кофе… – пролепетала Рита, все еще не двигаясь с места. – Боже мой, до чего ты себя довела! – вырвалось у нее в следующую секунду.
Однако потом бросилась обнимать Машу.
– Сейчас еще ничего, – бодро ответила та, хотя была готова провалиться сквозь землю. – Я уже сбросила десять килограммов! Видела бы ты меня две недели назад…
– Слава богу, не видела, – проворчала Рита, уже окончательно овладев собой. – Мне и этого триллера достаточно!
Маша сидела на диване, слегка расставив толстые ноги, и прямо смотрела ей в глаза.
– Да, я вела себя, как последнее ничтожество, – как можно спокойнее начала исповедоваться она. – И боялась себе в этом признаться. Иначе мне бы пришлось прилагать какието усилия, чтобы выкарабкиваться из этой ямы. Я просто боялась менять свою жизнь. Мне было страшно оттого, что нужно будет впервые чтото делать самой… Поэтому я ничего не делала… Хотя знала, что скоро разучусь делать чтонибудь, кроме как набивать живот…
– И кажется,
