после трудов праведных. Бригада Рохли – около десятка молодых парней разной степени ухоженности (в данный момент неестественно возбуждённых) – удобно расположилась за тремя сдвинутыми столиками и, перекидываясь репликами, готовилась к потреблению напитков и яств. Сам Рохля, занимая место во главе стола, разливал водку марки “Убойная” и отдавал последние указания официанту. В этот момент открылись входные двери, и во внутрь вкатился человечек со свитой, состоящей из трёх примечательных, хотя и разнокалиберных особей, которые даже непосвящённый человек принял бы за охранников.
Жорик, как и положено хозяину, с учтивой физиономией, украшенной театральной улыбкой, заспешил к посетителям. Своим намётанным глазом он сразу определил, что гости не простые и не местные – своих “крутых” знал в лицо. Да и было их… раз, два… Рохля, пожалуй, самый видный. Кто есть кто в вошедшей компании Жорик тоже разобрался быстро. Низкорослый плешивый толстяк с угрюмым лицом, на котором выделялись выпученные бесстрастные глаза и толстые, надутые губы, явно был главным. На это указывал и расстёгнутый алый пиджак с выделяющейся на шее массивной золотой цепочкой с крестом. Естественно, что остальные – телохранители.
– Рад приветствовать вас, господа! – угодливо расшаркался хозяин. – Желаете откушать?
– И посытнее! – не отвечая на приветствие прохрипел толстяк. – Желательно шашлычка с водочным коктейлем!
– Ещё что?
Толстяк повернулся к своей свите, махнул одному из телохранителей, откашлялся и глухо скомандовал:
– Сходи-ка, Бычок, с хозяином на кухню и растолкуй моё меню. А нам пока пивка…
– Как пожелаете, дорогой гость, прошу присесть вон туда… – учтиво склонился Жорик, указывая на столики, которые предусмотрительно берёг для городского начальства.
Дальше обслуживание вошло в обычное русло, если не считать, что толстяк заказал столько, что хватило бы на всю бригаду браконьеров и ел, и пил он поболее своих немаленьких сопровождающих.
Даниил сразу оценил необычность ситуации, впрочем, как и его работники. Рохлинская тусовка спонтанно притихла и с любопытством поглядывала на солидных людей и их трапезу, не забывая о своей. Когда “крутые” споро отобедали и, расплатившись “зеленью”, степенно удалились, Рохля подошёл к Жорику:
– Кто такие? Выведал что-нибудь?
– Отойдём-ка в сторонку… – пугливо осмотрелся Хавакян. – Прибыли из Москвы. Толстого кличут Жуком. Дело у них в Топинске…
– Дело? – вытянулось лицо Даниила и между лопатками неприятно похолодело. – А конкретнее?
Жорик наклонился к уху Рохле и что-то прошептал, вызвав у того временное замешательство.
В маленьком городке он считал себя единственным, достойным называться модным словечком “новый русский”. Рэкет в городе не прижился ввиду отсутствия условий
