она.
Я собирался прочистить горло, но чуть не подавился. В горле забулькало, изо рта вырвался лишь кашель, похожий на хрипловатый смешок. Сердце болезненно сжалось. Что же это такое со мной?
– Ничего. – Вытер оставшиеся слезинки с ее щеки.
Виновато улыбнулся, заставив ее недоверчиво нахмуриться в ответ.
– Тогда можешь меня уже отпустить. – Потянула руку.
– Нет. – Вдруг сорвалось с губ.
– Почему? – Большие, синие, лучистые глаза вспыхнули удивлением.
– Потому что не хочу.
Иначе, как мне было еще объяснить то, чего я и сам в себе не понимал?
Настя облизнула губы и взволнованно оглянулась на проходящих мимо студентов. А мне было все равно, кто нас сейчас здесь мог видеть.
– Ты выглядишь уставшей. – Сказал вместо этого.
А сам засмотрелся на мягкие, вьющиеся, спадающие волнами по плечам светлые волосы Ёжки. И в груди так противно зажгло: «Не хочу, чтобы кто-то другой вдыхал их запах. Только я. Они мои». И вся эта ее тощая фигурка, нескладная походка, насмешливые губы и перепуганные глаза – ни с кем ими не хотел бы делиться.
– Просто не было возможности выспаться. – Всхлипнула она и перестала дышать, когда я снова прикоснулся к ее щеке.
– Ты хоть завтракала сегодня? Обедала?
Покачала головой. Пошатнулась обессиленно.
– Ясно.
Зря я приблизился к ней так тесно. Мир потерял меня на мгновение. Я одурел от запаха ее волос, которые почти касались моего носа, и от нежного, молочного тепла, исходившего от ее кожи.
– Я пойду? – Спросила робко, но не отошла.
Мои пальцы все еще сжимали ее запястье.
– Нет. – Ответил, согретый ее дыханием. – Мы поедем.
Развернулся и потащил ее за собой, не спрашивая разрешения. Мое тело горело. Мне не хотелось, чтобы она видела сейчас мое лицо, оставшееся без маски холодности и безразличия. Я словно получил то, что так долго искал. И боялся отпустить от себя это, боялся потерять. Уже не представлял, как могу причинить ей боль, ощущал лишь захлестывающую разум потребность находиться с ней рядом.
Не понимал себя. И не знал, что делаю.
– Куда?
– Тебе нужно поесть.
Настя что-то то ли щебетала, то ли шипела себе под нос, сопротивляясь, а я про себя улыбался тому, как они с Сергуней были похожи – сразу и не разберешь, довольны ли или ужасно злы.
– Кто учил тебя манерам? – Наконец, взвилась она, с опаской оглядывая салон, когда я усадил-таки ее в свою машину.
Вежливо закрыл дверцу, обошел спорткар и сел на водительское сидение. Ёжа как раз рассматривала обивку потолка – сегодня я позаботился о том, чтобы не замерзнуть, и установил съемную крышу в закрытое положение.
– Пристегнись, – предупредил.
Не хотелось ее
