Девушка промокнула салфеткой пухлые губки.
– Тогда идем.
– Куда? – Встревоженно.
– Нужно купить Сереге все необходимое. – Бросил несколько купюр на стол и встал. – Где ты планируешь его держать? У себя дома?
– Эм… Нет… – Она подскочила, взяла сумку, повесила на плечо. – Я живу в общежитии, там животных держать нельзя. Но у моего дяди есть спортивный зал, где он тренирует ребят. Я хотела, чтобы Сережик жил в тренерской, там будет кому о нем заботится. Там есть небольшая клетка, раньше в ней держали крысу. Да и я каждый день в зал хожу – работать на компьютере. А по окончании учебы могу забрать его к себе в… – Девушка запнулась.
– Ежу нужна большая клетка, крысиная не пойдет. – Заявил я решительно. Указал жестом на выход. – Клетка, а также все необходимое. Еще корм и наполнитель.
– Но…
Обернулся и посмотрел на Настю:
– Я всё куплю сам. Это мой вклад в его воспитание.
– Вклад?
– Считай, алименты. – Подмигнул, бережно беря ее руку в свою. – Я чувствую за него ответственность.
Сердце забилось быстрее.
– Вот как…
Подвел девушку к своей машине, усадил, закрыл дверцу. Сел на водительское сидение, завел двигатель.
– Спасибо за обед. – Тихо, как птичка, прощебетала Настя, когда автомобиль сорвался с места.
– Пожалуйста. – Улыбнулся я, чувствуя, как пульс отдается эхом в ушах.
Мы купили огромную клетку, колесо, живой и сухой корма, наполнитель и все необходимое. Съездили, забрали Серегу из моего дома, отвезли в спортивный зал и устроили его в тренерской. Немного поиграли с ним, затем Настя познакомила меня со своим дядей. Тот немного удивился новому питомцу, но все же был рад. Ежу. Не мне. На меня он косился недоверчиво, но виду, что недоволен, открыто не подавал.
А потом, когда уже смеркалось, я отвез Ежову в общагу. Высадил возле входа.
– И только попробуй не ответить, когда в следующий раз я позвоню. – Бросил ей с усмешкой.
Напряжение между нами почти сошло на нет.
– Я подумаю. – Залилась краской она.
Закрыла дверцу и торопливо пошла к зданию.
Я наблюдал, как она удаляется, и мне казалось, что она уносит с собой что-то важное, без чего мне теперь будет очень трудно. Но не понимал, что. Из головы всё не выходили ее слова про бабников. Идиотизм какой-то. Нет же, идиотизм, определенно. Бессмыслица.
Конечно, у нее, как и у каждой женщины, могла быть своя точка зрения. Но в данном случае она была несусветно глупой. Да, я использовал девушек для своего удовольствия, но при этом никто никогда не использовал меня. Про какую шлюшность эта козявка вообще могла рассуждать?
И у меня все было в порядке. И без ее морали и нудных нравоучений. Что я и собирался сейчас себе доказать, поехав к Лиде.
– Ого, какие люди, – удивилась она, открыв мне дверь в коротком топе и игривых шортиках. Откинула назад длинные темные волосы и положила
