цветами, но тем не менее картина довольно-таки добротная. Возможно, Николай тогда еще не совсем осознавал, что этот двор, спустя некоторое количество времени, станет самым милым его сердцу уголком. Сейчас же он имел откуда-то появившуюся потребность улавливать все теплые ощущения дня. По неведомой причине он это делал очень чувственно: прикрыв глаза, задрав голову и разведя руки в душной рубахе в стороны, то глубоко вдыхая, то медленно выдыхая чистый свежий воздух, словно ему в тот момент выдался последний шанс наслаждаться жизнью.
– Что, барин, жарко сегодня? – послышался сзади голос старого приказчика.
– Есть такое, Никита, – согласился Николай и повернулся к нему.
– И что ж это вы в воскресный день не дома, в кресле, чаи распиваете, а в такой солнцепек на улицу выйти изволили? – Яркие, но в то же время уставшие от тяжелой жизни глаза старого приказчика, который в том числе выполнял и крестьянскую работу, по обыкновению приветливо блестели, однако Николаю они показались столь добрыми именно сейчас.
– Так мочи нет уже дома сидеть. Дай, думаю, пройдусь хоть али руки займу, чтобы попросту не болтались. А то уже самому от себя тошно.
– О-о-о, это у вас от батюшки, Николай Геннадиевич. Он тоже на месте сидеть не любит. Кроме купеческих своих дел всегда еще что-нибудь иное затевает. – Милый старичок ласково улыбнулся, побуждая улыбнуться и Николая. – Чему уж тут удивляться? Отцовый сын.
– Ух, не такой я, не такой… Мне пока пинка не дашь – не прилеплюсь ни к чему, – ухмыльнулся Николай. – Хорош болтать попусту, ты лучше скажи, товары все ли готовы уж? Мы с отцом завтра должны увезти на ярмарку пару дюжин столов, шесть десятков стульев да комода два. Все ли сделано в лучшем виде?
– Не извольте беспокоиться, барин, все готово уже. Желаете сейчас проверить? – Старик Никита сделался серьезнее.
– Отец проверит, а то как я начну сам проверять все вместо него, так он точно потом найдет, к чему придраться, – заявил Николай. – Эй, Дуняшка! – окликнул он вышедшую из дома кухаркину дочь. – Позови-ка Геннадия Потаповича в мастерскую пойти, пусть на товар поглядит.
– Слушаю-с, Николай Геннадиевич, – тихо проговорила бледная от недостатка солнечной заботы девушка, кланяясь и вновь возвращаясь в барский дом.
– Ступай, Никита, отец скоро зайдет к вам, – обратился Николай к рабочему.
Откланявшись, старик зашагал прочь, то и дело шаркая по земле потертыми сапогами.
Как только Геннадий Потапович вышел из дому, он сразу же направился в одну из мастерских, ибо был очень дотошен в изготовлении товара.
Недолго рассуждая, Николай и сам отправился в мастерскую, но не в ту, где находился сейчас отец, дабы не попасться под его горячую руку в том случае, ежели товар будет не должного качества. Шелков, подойдя к самой маленькой, из тех, что у них имелись, мастерской, услышал,
