не прав… надо было ее подготовить как-то…
– Ага, – кивнул Николай. – Но, если это так, она должна сожалеть.
Алексей улыбнулся грустно:
– Она сожалеет, я уверен…
– Уверен? – переспросил Тимофеев.
– Да.
Николай поднялся из-за стола:
– Поехали.
– Куда? – удивленно спросил Леша.
– К ней, – сказал Тимофеев. – Спросим. Если она сожалеет – я помогу вам удрать от Ордена.
– Тебя казнят, – отрицательно помотал лицом Алексей.
– Ну и что? – спросил Тимофеев. – Я лишь бессмысленная крыса. А если верить тебе, это будет единственный осмысленный поступок в моей жизни. Спасение любви.
– Не такой ценой.
– За все надо платить, – Тимофеев достал из-под куртки нечто, похожее на пистолет, но футуристического вида и приставил это нечто к голове мертвеца. – Это умиротворитель. Один выстрел – и твои мозги превратятся в желе. Этого даже мертвый не выдержит.
– Ты этого не сделаешь…
– Правда? – Тимофеев был страшен. – Я не убью мертвеца, мешающего мне совершить спасение любви? Единственной ценности мира? Убью, поверь. А в Ордене скажу, что ты пытался бежать. Мне странно, что ты отпираешься. Разве ты не веришь в любовь? А? Ведь, если она согласится, вас ждет долгая и счастливая жизнь. Короче, едешь, или…
Алексей поднялся.
– Очень правильное решение, – прокомментировал Николай. Он повернулся к официанту, – распорядитесь, чтоб подогнали мою машину.
Бледный, как смерть, официант, кивнул и скрылся в темноте банкетного зала.
– Ты ненормальный, – сказал Алексей.
– Точно, – улыбнулся Тимофеев, – я ненормальная, бессмысленная крыса с оружием. Так что топай, давай.
Через несколько минут они вышли к машине.
А ливень все бушевал.
– Зря ты это затеял, – по лицу Алексея проносились отблески неоновых вывесок. Машина летела по мокрому асфальту.
– Ага, – коротко подтвердил Тимофеев, не отрывая глаз от дороги.
В салоне воцарилось молчание, лишь слышался приглушенный шорох «дворников», смахивавших воду с лобового стекла.
– Я знаю, чего ты боишься, – медленно проговорил Николай. – Того, что она не согласится. Но это будет лишь знаком для тебя, знаком о том, что той любви, в которую ты веришь, не существует в этом мире. И именно этого знака ты боишься, Леша.
Алексей не отвечал. Машина уже замедляла ход, подъезжая к дому Анечки. Пискнули тормоза, умолк двигатель и погасли фары.
– Ну, вот и мы, – сказал Тимофеев и щелкнул дверцей. – Пойдем.
Анечке не спалось. Родители уехали, и она сидела перед телевизором, который не мог защитить ее от мыслей. Она думала о возвращении Алеши, о том, как это неприлично и что, возможно, если этот случай станет достоянием широкой общественности, она будет навеки скомпрометирована. Она искренне надеялась
