пекла блины и пироги, лишней удобряла помидорную рассаду. И сбивала масло. Никакого специального приспособления для этого не имелось, просто наливала сливки в трехлитровую банку, неполную, оборачивала полотенцем и долго бултыхала на коленке – сначала образовывались крупинки, затем они группировались в ком масла. Его промывали и хранили в ведре с холодной ключевой водой, которую периодически меняли. Оно не желтое, как в магазине, а белого цвета и чуть пахнет кислинкой. Лишнее молоко тетя время от времени относила на деревню – скупал чернавский маслозавод.
Заготовленное сено хранили на огромном чердаке, занимающем пространство над всем домом и коровьим хлевом. Мама подавала навильники, поднимаясь по лестнице через лаз наверх, а Тёня раскладывала сухую траву, все уголки уплотняла для того, чтобы тепло в доме сберечь. В паре метров от лаза проходила печная труба, которая зимой нагревалась от дыма, лаз не закрывали, наверное, поэтому и в хлеву холодно не было. С этой лестницы бабушка как-то свалилась – залезла проверять, хватит ли сена корове на зиму. Просто голова закружилась, она у нее стала часто кружиться. Слава Богу, ничего не сломала, отлежалась…
Галька у нас долго жила…
Ключи
А для питья воду брали из родника, который мы называли «ключи», так как ключик бил не один, их там кипела масса, затем они сливались в светлую струю, бегущую по чистым камушкам. Ходить по воду было далековато, около километра от дома. Родник обустроил дядя Паша: сделал из больших плоских камней ступеньки, выложил ими тропку; в горке, из которой бил ключ, выдолбил в известняке углубление, обрамил со всех сторон камушками, чтоб земля не сыпалась. Над родником густо разрослась рябинка (пижма), от нее падала тень, из пещерки веяло свежестью в любую жару. Сядешь на прохладный камень, выпьешь изумительной на вкус воды, и уходить не хочется… Снегом низинку заметало по пояс, дядя Паша пробивал тоннельчик до самого ключа; когда переехал, этим стал заниматься Витька, Ванюхин сын, но ленился, и зимой воду доставали из колодца.
Живя уже в Чернаве, на зимних каникулах у бабушки я частенько навещала родничок, пробираясь к нему: в сугробе он вытаивал себе пещерку, опушенную инеем, и так же, как летом, сплетал струйки и тихо журчал. С него брал начало ручей Теплинский. По-видимому, раньше-то бежал от самого Пречистено, но там овраг перекрыли дамбой, а ниже мелкие ключики пересохли. А нам и этого было достаточно. Этакий арык протекал рядом с нашим участком, впадая в Чернавку. В русле выкопали яму, чтоб набиралась вода: отстоянную, чистую и нагретую солнцем, черпали на стирку, взбаламученную – на полив. Сколько раз мама поминала добрым словом этот благословенный водоем: речка-то находилась в самом конце огорода, а ручей – вот он: несколько шагов от дома, три ступеньки из плоских камней – и, держась за ветку ракиты, мой босые ноги, стоя на камне, набирай ведро теплой воды и поливай капусту, которую и сажали тут же, или всякие огурцы, помидоры. Удаленность
