кому-то понадобятся.
– Огромная косметичка?
– Там мои лекарства. От сердца, от печени, от почек, от радикулита, от артрита и снотворное. А еще витамины.
– А штопор-то зачем?
– Штопор всегда пригодится. Когда кто-то ведет себя слишком агрессивно.
Алекс широко раскрыл глаза.
– Значит, если на нас нападет какой-нибудь психопат, ворующий влажные салфетки, мы огреем его штопором и метелкой, швырнем в лицо пару носков и брызнем в глаза спиртовым гелем. А если он не угомонится, поколотим его складным зонтиком и задушим кляпом из носовых платков. Если он и дальше будет к нам лезть – влажные салфетки и впрямь стимулируют – тут уж мы оглушим его вашей косметичкой, набитой лекарствами.
Максин с важностью подняла голову:
– Сам видишь – здесь нет ничего бесполезного.
Старая «Нокия» Максин неожиданно зазвонила, издавая простенькую мелодию.
Она с подозрением взглянула на телефон, не отвечая на звонок.
– Вы не будете подходить?
– Нет, это не важный звонок.
По голосу попутчицы Алекс понял, что она разволновалась. Однако он не решился спросить, кто звонил.
Раздался еще один, короткий звук, означавший, что оставлено голосовое сообщение.
Максин в раздражении убрала мобильный в сумку.
– Вы не хотите прослушать сообщение?
Максин напряглась и повернулась к нему:
– Я знаю, что они хотят, и не согласна на это.
12
Алекс намеревался попросить Максин рассказать, в чем дело, как вдруг услышал вой сирены. Он взглянул в зеркало заднего вида и увидел, что прямо за ними едет полицейская машина. Так как Алекс не реагировал, полицейский навел на него пистолет и, подъехав вплотную к машине, прижался стеклом к стеклу.
Максин ему улыбнулась и помахала рукой, совсем как ребенок, который машет родителям на новогоднем празднике в детском саду. Полицейского, судя по всему, это не тронуло, поскольку он жестами дал понять, что хочет, чтобы Алекс съехал на обочину и остановился. Максин уже давно не была за рулем и находила скорее увлекательным, что их просят остановиться. Она вообразила себя опасной преступницей в бегах.
Она уже собиралась было поделиться своими впечатлениями с Алексом, как вдруг заметила выражение дикого ужаса на его лице, по которому катились крупные капли пота. Зубы у него стучали, он бормотал что-то невнятное и бросал безумные взгляды по сторонам.
В душу старой женщины закралось подозрение. А что если ее первая догадка была верной? Что если у него никакая не депрессия, а наркозависимость? Что если он ей наврал? Но вообще-то он, конечно, мог быть и психопатом, и наркоманом одновременно. Может, его «Твинго» напичкана антидепрессантами, закупленными на черном рынке. Отличный сюжет для репортажей Бернара де ла Вильярдьера. Надо будет ему написать и подать идею.
Однако ее ведь могут счесть сообщницей. Торговля антидепрессантами – это тянет на десять лет тюрьмы. Жить ей, конечно, осталось недолго, но закончить свой жизненный путь за решеткой не очень-то улыбалось.
