встречаться нельзя.
–Дак в таверне меня видели и скажут, что я к знахарке пошла.
– Не переживай, придумаем что-нибудь. Да с той же Агафьей сговоримся. Ей вроде один сбор очень нужен был для дочери. Вот и приготовим его и еще кое-что для закрепления молчания – знахарка подмигнула, а я подумала, что не только лечением она занимается, раз и духи в помощниках. Значит неделя, не такой и долгий срок. Переживу.
***
В обществе знахарки Лукерьи, или бабки Лужки, как звали её все в деревне, кота Уголька и козы Стервочки дни летели не заметно. Дни были насыщены приятной суетой по хозяйству и неспешными разговорами по вечерам. А ночи – покоем. С небольшой корректировкой внешности мы справились на следующий же день. Приготовила настой по рецепту Марты, в состав которого по иронии входила травка с названием Белолока. Волосы у меня теперь были насыщенного черного цвета. Лишь посеребренные пряди все же были светлее и на солнце казались, словно в дымке. Теперь я могла ходить и без ненавистного чепца, заплетая волосы в косы или подвязывая лентой. Для большего изменения, по совету знахарки, я стала ополаскиваться еще одним отваром для лучшего укрепления загара. Уж с большой неохотой прилипал на мою кожу загар, выдавая мою явно не деревенскую принадлежность. Ну и одевалась я теперь на деревенский манер в льняной сорочке и юбкой в пол. Мужскую одежду носить мне старушка запретила, в штанах могли ходить лишь охотницы, да и то лишь в лесу.
Хоть избушка и находилась практически в деревне, но как-то сбоку. Никто особо не захаживал на огонёк, лишь девчушка лет восьми с рыжими волосами, золотыми веснушками и большими зелеными глазами, опутанными ресничками. Звали её Вериника и приходилась она старушке вроде бы внучкой. Знахарка заикнулась, что преемницу после себя готовит. Вериника прибегала утром и помогала знахарке с травами, потом они садились за стол и маленькая пигалица старательно выводила еще не ровные буквы, записывая свойства трав. Это так напоминало наши с Мартой занятия, что я садилась за стол рядом и тоже старалась записать то, что еще не знала. Старушка была не против, она улыбалась искренне и ни разу не повышала голоса. Как-то поздним вечером мы седели с бабкой Лукерьей за столом и приготавливали порошки для лечения: толкли в ступке засушенные травы, смешивали в соответствующих пропорциях и фасовали в холщевые мешочки. На каждом мешочке делали стежки из ниток обозначающий тот или иной сбор. У печки свернувшись калачиком лежал Уголёк изредка подрагивая хвостом и громко мурлыча. Настоящая идиллия.
Неожиданно Уголёк встрепенулся, обежал всю комнату, прислушиваясь, и метнулся к двери истошно замяукав: «Мяяяяяу! Мяяяя». Знахарка тоже соскочила со скамьи со словами «Вериника!?» и побежала к выходу. Они словно о чём-то переговаривались… Уже у самой двери: «Эва, скорее, что-то случилось с Вериникой…» Мой ступор длился доли секунды. И вот мы со знахаркой мчимся по той самой тропинке в сторону таверны. Тропинка всё также петляла, то скрываясь за деревьями, то выныривая. Дыхание началось сбиваться, в голове шум, сердце билось
