у дедушкиного гроба. В тот день у его могилы она сказала себе, что никогда ничего не забудет и не простит исламистам.
Рина пыталась рассказывать в соцсетях и ветеринарных форумах о том, чему сама была свидетелем. Она поддерживала вооружённые отряды самообороны, преимущественно из числа европейских националистов – тех, кто в первых рядах дал бой исламистам за Атлантикой. Она также репостила сообщения «правых» сообществ в Канаде и США, которые тоже пытались донести до Нового Света, насколько реальна и страшна угроза исламизма. Но большая часть друзей, коллег и знакомых встретила её усилия с непониманием, а то и с неприязнью. К ней относились как к возмутителю спокойствия, грубо ввалившемуся на лужайку с единорогами и розовыми пони. Даниэла Энгельман, бывшая соседка по университетской общаге, так и вовсе обвинила Рину в нацизме, когда та репостнула публикацию немецких штурмовых отрядов. Хотя Данни отчасти можно было понять: её предки прошли Аушвиц-Биркенау. Так Рина лишилась ещё одной близкой подруги.
Порой Рина просто ненавидела всех этих зажравшихся толерантных хомяков, которые не видели террора и войны, а ещё смеют учить её жить. Особенно её раздражало, когда кто-нибудь начинал истекать елейным сочувствием в духе: «мы всё понимаем…», «мы знаем, что тебе пришлось тяжело…». Много они понимают! Их там не было, так что пусть заткнутся!
А потом состоялся разговор с родителями.
– Я никогда не лез на твои страницы в Сети, – начал отец, – потому что был уверен, что ты уже большая девочка и знаешь, что стоит выкладывать, а что не надо. Но сейчас дело зашло слишком далеко. Подумай, что ты выкладываешь! Посты немецких штурмовиков, которые используют свастику!
Ну, конечно. Отец с матерью тоже были подписаны на её страницы и видели свежие посты и репосты.
– И что? – спросила Рина. – Ну, мелькнула у них там свастика пару раз, какая разница? Они защищают свою страну и свою землю!
– Они – идейные преемники нацистов, которых мы победили сто лет назад! Они даже называют себя так же – штурмовые отряды!
– Нацисты были чудовищами, убивавшими людей за принадлежность к другой нации, – добавила мать. – Мужчин, женщин, детей, стариков – всех без разбора! Бабушка Инге сама всё это видела и до последнего вздоха надеялась, что это никогда не повторится!
Про нацизм Рине рассказывали ещё в школе. Она помнила, что когда-то в мире было такое зло. Но происходящее сейчас казалось ей куда худшей бедой, чем истории вековой давности.
– Бабушки Инге сейчас здесь нет, – заметила Рина. – И она была бы очень огорчена, если бы узнала, что происходит на её родной земле! Тогда всё было иначе. А сейчас нам бы спасти цивилизацию! У нас каждый защитник на счету!
Мать словно поперхнулась:
– Ты… ты всерьёз считаешь, что нацисты спасают цивилизацию?! Что они лучше исламистов?!
– Кто
