style="font-size:15px;"> – Ну, ты тут сажаешь цветы. Если ты, ну с тобой что случись, кто будет, ну ты понимаешь… ну растить.
Лена видела, что каждое слово ему давалось с трудом. Он будто рубил киркой по камню, пытаясь сотворить плюшевого мишку для нее. Ведь не это он хотел сказать, другое.
И незримая нить протянулась между ними.
Она чувствовала, как слабеет ее воля, как она перестает контролировать себя. И она мысленно пнула себя и одернула. Лена не хотела его подпускать близко, ведь там он может сделать все что угодно: растопит ее, как лед в теплых ладонях, потом соберет и выпьет ее полностью. Допустить такое? Да-а никогда. Ни один ее жест не был двусмысленным, она чопорно развернулась, пошла к двери и через секунду скрылась из виду.
3
Теперь ему есть для кого писать, для кого стараться, для кого зарабатывать миллионы от продажи книг. Только для нее одной.
Вильдан стоял на крылечке дома, и ему хотелось танцевать. Жаль, что ее нет рядом. Он бы зажал розу зубами, подошел к ней в строгом смокинге и зачесанными назад волосами. И они закружились бы по деревянному полу, как по паркетному, ее красное платье с каждым быстрым движением развевалось бы, оголяя щиколотки и черные туфли. Под конец их страстного танца он бы наклонил ее назад, чтобы ее волосы коснулись пола… Их взгляды встретились бы, дышать пришлось бы в унисон, и все слилось бы воедино: мысли, чувства, восторг, тела… И в черном небе повис бы салют, с желто-красно-белыми лучиками.
«Я буду великим писателем – для тебя», – с этими мыслями он зашел домой.
Настроение его резко упало, ведь из зала доносились звуки телевизора. Мать пришла, а почему так рано? Еще ведь девяти нет. Наверное, опять отпросилась. Он не любил писать, когда дома кто-то находился. Полет фантазии, который нужен был для творческого человека, куда-то исчезал, хоть что делай, а муза будто убегала к маме под подушку и не выходила, пока он не оставался один.
Но ладно, все писатели претерпевали муки, и он должен через это пройти. Вильдан скользнул мимо дивана, где она лежала под одеялом, в ее очках отражался маленький экран телевизора. Она, как всегда, смотрела по «НТВ» «Ментовские войны».
Когда он заходил в свою комнату, то вслед мама что-то прошипела ему про ящики, которые он обещал еще в начале лета сколотить. Вильдан сделал вид, что не услышал ее, и пропал за дверью.
На столе лежали, как он и оставлял, чистые листы бумаги с одной лишь фразой. Он наклонился над бумагами, долго смотрел на первую строчку, мысли его находились в конфликте с мамиными словами. Да, он обещал, но почему сейчас она напоминает ему об этом, а если он ткнет в морду, что ходит со стеклянными глазами, когда напьется, что не может себе купить нормальную одежду, аж стыдно за нее.
Хорошо, что он сделал вид, что не расслышал ее, и пошел писать. Вроде злоба стихала, в голове начал строиться сюжет книги, и вроде как появилась вторая фраза. Но мысль о том, что роман состоит из пары сотен страниц, поколебала его веру писать ручкой, и он достал ноутбук.
На экране появился значок «Windows»
