один знакомец, заинтересованный в женитьбе, – он покачал головой.
– Кондратий Федорович! Побойтесь Бога! Какая свадьба? Я слишком молода для этого, – всплеснула руками Лара и чуть не опрокинула вазу за спиной.
– Прошу простить за столь нескромный вопрос, но сколько же вам лет, милая барышня?
Лара уже хотела ответить, но внезапно поняла, что молодуха она только в ХХI веке, здесь же близка к определению «старая дева».
– Ну, – протянула она, – я молода душой! И вообще, я не на «Давай поженимся» пришла, а по важному делу.
Кондратий Федорович приподнял бровь, пытаясь понять неведомую ему идиому, а Лара быстро продолжила:
– Вы же литератор, я тоже журналист, в какой-то степени, помогите найти работу!
– Пишущая женщина? – почти ужаснулся тот.
Рылеев был несправедлив и знал об этом. Он не раз видел рукописи женщин, но никак не мог заставить себя относиться к ним серьезно.
– Позвольте, но что вас удивляет? – поразилась Лара ожидаемому повороту. – Джейн Остин – чудесный писатель.
– Пишете дамские романы? – хмыкнул литератор.
– Кондратий Федорович, я за социальные проблемы в журналистике!
Лара начала выдавать близкие Рылееву идеи. Видя, что собеседник все еще не впечатлен, она предъявила главный аргумент:
– Ну, милый Кондратий Федорович, разве вы сами не выступаете за свободу слова и печати? О какой свободе может идти речь, коли вы отказываете в этой свободе, основываясь лишь на том, что мы с вами обладаем разным набором половых органов?
Лара откинулась на кресле: держать осанку удавалось ей с огромным трудом. Рылеев пытался осмыслить, в чем его только что упрекнули.
– Давайте так, – решила взять инициативу в свои руки Лара, – на следующей неделе я принесу вам рассказ, если он вас устроит, вы поможете мне определиться в какое-либо издание? Если не понравится, то я соглашусь с тем, что сейчас век мужчин, воспользуюсь вашим советом, и пойду искать мужа.
– Это пари? – оживился Рылеев.
– Хотите пари?
– Коли изволите попытаться доказать что-либо, давайте повысим ставки. Я возьму вашу работу и прочитаю ее друзьям, если они останутся довольны, обещаю, что опубликую вас в своем альманахе.
Литератору понравилось, как изменилась в лице Лара. У Ларисы Константиновны могло быть много недостатков, но она была честна в реакциях и суждениях. К тому же, Кондратию Федоровичу пришлось бы схитрить, сообщи он кому, что эта барышня ему не нравится. Конечно, в людях он высоко ценил душевные качества, но и внешнее не опускал. Даже в странных дешевых платьях она была красива. Стройная и высокая, она не казалась хрупкой, но была подобна богине. А ее волосы – густые и длинные, искрящиеся в редких лучах осеннего солнца, – наверняка вызывали зависть всякой кокетки. Нет, литератор не мог бы в нее влюбиться, но знал, что сможет полюбить.
– В
