связная? А вот если она была не просто связной, тогда наше дело дрянь, важного агента прошляпили…
Митричев понял, что это камень в его огород, прошляпил-то он.
– Но не век же она в посольстве будет, – словно оправдываясь, сказал Гриша.
– Не век, это верно. Её, может быть, уже упаковали и отправили дипломатической почтой в Лондон или Вашингтон.
– Надо пограничников известить.
– Дипломатический багаж не досматривается, товарищ Митричев… Ладно, будем надеется на лучшее. Итак, что мы имеем? – задал вопрос Иван Емельянович, ни кому конкретно, впрочем, не обращаясь. Помолчал некоторое время, задумчиво потирая большим и указательным пальцем хорошо выбритый подбородок-пятку с ямочкой посередине. – Вот что, Гриша, а почему ты решил, что Дама наша воспользовалась другим выходом?
– Так ведь следы, Иван Емельянович, свежие следы женских туфель
– Вот именно, женских туфель, но не туфель нашей Дамы. Ты ведь почти следом за ней зашёл в подъезд, через несколько секунд обнаружил другой выход, но ни во дворе, ни дальше на улице ты её не увидел. Что-то наша Дама уж больно прытко шагает, учитывая, что на ней была узкая юбка, а?
– Вы думаете, что… – начал было Панин.
– А почему нет! – перебил его Зенков. – Гриша, сколько этажей в том доме?
– Четыре.
– Значит, подняться выше второго этажа она бы не успела. Во всяком случае, Митричев услышал бы шум закрываемой двери. Получается, она могла войти только в квартиру на первом этаже. Сколько квартир на этаже?
– Три.
– Так. Панину и Митричеву заняться жильцами дома в Старосадском переулке, особенно теми, кто живёт на первом этаже. Шнипко и Зудин отправляются на Малую Бронную, разнюхайте там, всё, что возможно.
Участковый милиционер, в ведении которого находился интересующий чекистов дом в Старосадском переулке, оказался человеком средних лет, небольшого роста, крепкий, словно гриб-боровик. По-военному чётко как бывший фронтовик он дал характеристики жильцам дома, рассказал, кто, чем дышит. Фотографию Лагутиной рассматривал долго и внимательно, добросовестно стараясь припомнить, видел ли когда эту красивую женщину. Но – нет, не видел, даже мельком.
– Ну что ж, – сказала Панин, поднимаясь со скрипучего стула. Они сидели в тесной комнатёнке участкового. – Пошли знакомиться с жильцами.
Две квартиры на первом этаже из трёх, особо интересовавших оперативников, были набиты людьми. Но если в одной из них жили молодые семьи с детьми, то другая скорее походила на богадельню. Три старухи и почти оглохший старик, насмерть перепуганные визитом участкового и двоих в штатском, ничего толком ни понять, ни объяснить не могли, на фотографию Лагутиной смотрели со страхом и сразу открещивались: не видели, не знаем, мы все больные и старые.
А последняя из трёх квартир на этаже была необитаема. В настоящее время, как уточнил участковый, Тартаковы, муж и жена, геологи,
