она замешкалась, пытаясь подобрать нужное слово.
– Снобизма? – усмехнулся Карасев.
– Мудрости, – поправила его Марина.
– Знаете, я всегда чего-то ждал. Я плохо учился, потом прыщи. Все думал, вот исправлю оценки, вот пройдут прыщи… – обезоруживающе засмеялся он. – Всегда чем-то оправдывал свое бездействие. А сейчас мне уже не страшно, – по его лицу скользнула тень, и сердце Марины сжалось.
Она взяла его за руку, стараясь подобрать нужные слова, но он не дал ей возможности его жалеть и весело спросил:
– Вы же пришли время занятий назначить? Я готов, – уверенно выпалил он.
– Пока рано. Тебе еще нужно восстановиться. Думаю, начнем со следующей недели, – улыбнулась Марина и поднялась со стула.
Она попрощалась в Карасевым и направилась к своему, как оказалось, очень романтичному автогонщику.
В палате Марина его не застала. Несколько мгновений она соображала, куда он мог деться и тут вспомнила, что назначила ему массаж. Она взглянула на часы – без пяти одиннадцать. Как раз должны закончить.
Зайдя в массажный кабинет, Ларина поздоровалась. Ее пациент уже сидел в коляске, не спеша одеваясь. Она смотрела на полуголого Андрея и не могла отвести взгляд. Широкая грудь, красивые, хорошо развитые плечи. Марина до знакомства с Олегом ни с кем не встречалась. Он, как это бывает в ранних браках, – был у нее первым и единственным. Она почти не лгала себе, когда думала об этом. Был, конечно, Рома, но их связь была нужна ей, чтобы почувствовать себя свободной. И таким великолепием Роман Евгеньевич не располагал, и возраст был здесь совсем не при чем. Разница между этими мужчинами была не такая большая. Ковалевичу сорок, Ромашову пятьдесят. Так себе оправдание. Но сейчас Марину занимало не сколько тело ее пациента, сколько ее собственное. Она никогда в жизни никого так не желала. И сейчас, глядя на неторопливо застегивающего пуговицы пижамы Андрея, думала о том, что возможно прав был Карасев, когда говорил, – чем недоступнее для женщины мужчина, тем сильнее он распаляет в ней интерес. Еще что-то подобное приходило на память из Шекспира, но Марина окончательно потеряла нить размышлений, разглядывая все еще открытую шею и часть гладкой, блестящей от массажного масла груди.
– Удручающее зрелище.
Марина вздрогнула, когда голос Ковалевича так неожиданно привел ее в чувства. Она вдруг растерялась, как пойманный с поличным воришка и несколько бесконечно долгих секунд пялилась ему в глаза, не зная, что ответить.
– Я как раз на третий, провожу вас, – ответила она и, не спрашивая разрешения, взялась за ручки его коляски.
– Вы нарушаете права инвалидов, – с сарказмом проговорил Андрей.
– Вы считаете? – вторя его тону, спросила Марина и медленно покатила пациента к двери. – И чем же?
– Можно вас попросить?
– Конечно.
– Я очень хочу подышать свежим воздухом. Вы не отвезете меня на улицу? – Он повернул к ней голову
