с большими интервалами, и Аркадий Андреевич уже ругал себя, что не направился сразу к метро, – прошло уже двадцать минут.
Проехала тридцать первая машина. Автобусов – никаких – всё не было. Аркадий Андреевич только сейчас догадался, что по воскресеньям они ездят очень редко, и ещё раз обругал себя за несообразительность насчёт метро.
«Тридцать два… Тридцать три…» – считал он, провожая взглядом проезжающие – в основном, легковые – машины. За «тридцать пятой» показался, наконец, автобус. Аркадий Андреевич даже позлорадствовал, что его предсказание не сбудется. Но когда автобус был в ста метрах от остановки, из-за него вдруг выскочила легковая – «тридцать шестая» – иномарка и буквально на двадцать метров раньше пересекла перед Аркадием Андреевичем «финишную черту».
«Мистика!..» – второй раз за утро прозвучало в мозгу у мужчины, смотрящего вслед удаляющемуся «опелю».
Аркадий Андреевич вошёл в автобус и, несмотря на то, что салон был почти пустой, встал на задней площадке у окна. Он редко садился в транспорте и любил постоять, глядя на улицу, машины и прохожих. И хотя сегодня ни прохожих, ни машин почти не было, но привычка осталась привычкой.
У метро, правда, пассажиров прибавилось. Потом автобус въехал на мост, и в обе стороны от него можно было увидеть не замёрзшую ещё Москву-реку. Дальше потянулся длинный перегон по старой речной пойме, и Аркадий Андреевич посмотрел направо, где на огромной пустующей площади власти города одно время собирались строить совместно с иностранцами трассу для «Формулы-1». Но всё, кажется, заглохло.
Проехав ещё под одним небольшим мостом и переехав следующий – через железную дорогу, – Аркадий Андреевич вышел у рынка. Купив полкило колбасы, сметану, хлеб, мужчина перешёл проспект по подземному переходу и знакомым переулком зашагал к дому сестры. Здесь так же было безлюдно, как и в нескольких остановках отсюда, даже, казалось, ещё тише. Справа остался военкомат; из него Аркадий Андреевич когда-то уходил в армию. Сейчас, в выходной день, его двери были закрыты, как и двери картинной галереи напротив.
Аркадий Андреевич прошёл ещё около ста пятидесяти метров, пересёк площадь и нырнул в арку, ведущую во двор, где жила сестра. Он издали увидел, что под козырьком нужного ему, пятого подъезда горит лампочка, хотя на улице уже давно наступил день. У соседних подъездов лампочки не горели. И Аркадий Андреевич в который раз посетовал на нерадивость жильцов именно этого подъезда. Он открыл магнитным ключом входную дверь и вошёл внутрь. Прежде чем подняться на шесть ступенек к лифту, щёлкнул настенным выключателем и потушил наружный свет. «Кроме меня, это, наверное, никто не делает!..» – с лёгким раздражением отметил Аркадий Андреевич.
Выполнив свою «гражданскую обязанность», поднялся по ступенькам, задержавшись на минуту и заглянув в почтовый ящик, – в нём что-то лежало. Мужчина выбрал в связке ключей самый маленький, открыл ящик и достал целую кипу рекламных листовок. Проверил, чтобы в ней не затерялся телефонный
