ты разве домой не заберёшь коньяк? – спросил Женька.
– А это коньяк?.. Я даже не посмотрел.
– Да, коньяк, и очень хороший.
– Зачем же забирать?! – удивился Виктор. – Аудитории сейчас пустые, зайдём в одну и выпьем, чего нам куда-то ходить. Представляю я, сколько в этих стенах было за семьдесят лет выпито!..
Женька понимающе ухмыльнулся. У них на памяти был случай, когда прошедшей зимой, в феврале, в один из дней экзаменационной сессии, когда они сдавали литературоведение, в помещение заочного отделения пришёл бывший выпускник, окончивший институт десять лет назад. Пришёл пьяный, чуть ни подрался с одним из «ихних», рассказывал, сколько здесь предыдущими поколениями было «употреблено», и читал стихи. Стихи, посвящённые своей жене. Замечательные стихи…
Этот парень, уже мужчина, товарищам сейчас и припомнился, и они принялись искать открытую аудиторию.
На первом этаже оказалась открытой только тридцать первая, «Аудитория Платонова». Но, зайдя в неё и посмотрев на большой портрет Андрея Платоновича, висящий слева на стене, Женька вдруг заявил, что здесь он пить не будет: «Здесь пить грешно…»
Виктор отнёсся сочувственно к принципам товарища, но идти на второй этаж тем более нельзя, там деканат, и он ещё открыт.
– Пошли в читальный зал, – предложил Виктор. – Может, Генка ещё не ушёл.
Генка был из их группы и кроме учёбы работал также в читальном зале институтской библиотеки. В это время он должен ещё быть на рабочем месте.
Под дождём перебежали двор и ввалились в двери одноэтажного строения читального зала. Генка сидел за компьютером в первой направо комнатке. Но зал закрывался. Заведующая уже выключала свет и звенела ключами. Ничего не оставалось, как втроём вернуться в корпус заочного отделения.
– Придётся переступить через принципы… – сказал Виктор и открыл дверь «Аудитории Платонова».
Генка, не зная предыстории выражения, не комплексуя, заявил:
– Бог ты мой, да какие принципы! Заходим.
Зашли, но включили не весь свет, а только две пятирожковых люстры по одну сторону. Сели у стены вокруг второй парты, и Виктор наконец-то достал коробку с коньяком.
– «Наполеон»! – прочитал он и, обращаясь к Женьке, спросил: – Не жалко?..
– Нет, – ответил тот. – Это коньяк моего деда. Когда он умер, то после него запасы остались…
– И когда он умер? – полюбопытствовал Генка.
– Десять лет назад.
– Да у самого коньяка лет десять-пятнадцать выдержки!.. – присвистнул Виктор. – Никогда такого старого не пил…
– И дорогого… – добавил Генка.
– А из чего пить будем? – спросил Виктор. – Стаканов нет. И закуски, между прочим, тоже.
– Закуска есть, – обнадёжил Генка и извлёк из кармана куртки два квадратных печенья. – А вот стаканов нет, – развёл он руками. – Надо было
