говоришь, Гасанович позвонит не сегодня-завтра?
– Позвонит, позвонит. Не сомневайся.
– А если не позвонит?
– Если Гасаныч не позвонит, значит у него все еще хуже, чем у тебя. Тогда тебе позвонит незнакомец. Или знакомец. Не суть, – увлеченно поглощая бутерброд, вещал Ахромеев. – Главное, что он предложит забыть про пакет и документы.
– Я преисполнилась. Мне прямо интересно, – соорудив новый бутерброд, призналась Лика, – что их так возбудило? И где Гасанович? Жена, как попугай, всем отвечает, что он болеет. Это что за болезнь такая, если он не может поговорить по телефону? Речь отнялась? В чем вообще дело? Ради чего все это? Неужели из—за вредных выбросов? Это же рабочий момент, обычная текучка.
Лика нацелилась на бутерброд и уже открыла рот.
– Откуда ты знаешь про вредные выбросы?
– Бисерова на летучке сказала, – объяснила Лика.
– Может, дело в новой технологии? – тихо, будто размышляя вслух, предположил Ахромеев.
Анжелика так и застыла с открытым ртом.
– Мне как-то это в голову не пришло…
– А ты случайно копию не сняла с документов?
Ахромеев мазнул Лику преувеличенно равнодушным взглядом.
Она откусила бутерброд и принялась сосредоточенно жевать.
Ларка точно не видела, как она копировала на флешку файлы. Камер в кабинете нет…
– Не успела, – проговорила Лика с полным ртом.
Они помолчали, глядя друг на друга. Ахромеев беззаботно спросил:
– А нельзя в твой рабочий комп войти с домашнего компа?
На лице Лики отразилась работа мысли, между бровями обозначилась мелкая морщинка.
– Нет. Вся рабочая переписка ведется с корпоративного сервера. Там такая защита стоит, что мама не горюй.
– А кто еще, кроме секретарши Гасановича, знает, что тебе прислали документы на почту?
– Тебе и это Шургин доложил?
– Да, Алекс сказал. Иначе мне пришлось бы пытать вашу Ларку.
Лика помотала головой.
– Я никому больше не говорила, только Ларке.
– А Ларка умеет молчать?
– Вот чего-чего, а молчать Ларка не умеет от слова совсем.
Ахромеев запихнул в рот остатки бутерброда и, страдальчески морщась, спросил:
– Слушай, Ликунь, у тебя ничего посущественнее нет пожевать? Я сегодня без обеда…
– У меня есть кукурузная каша с тыквой. Будешь?
– Ужас. Ладно, давай свою кашу. А то мне думается плохо.
Анжелика направилась к холодильнику, достала кастрюльку и сняла с полки глиняную пиалу – она нежно любила керамическую посуду и все время ее прикупала.
Ахромеев за ее спиной воровато сунул в рот кружок колбасы.
– Вряд ли то, что ты получила из Магадана, сохранилось у тебя на почте, – поделился очередной мыслью он. –
