style="font-size:15px;"> – Леонид Ильич, а вы «Хороший, Плохой, Злой» смотрели?
– Нет… хм… Говорят, барахло.
– А мне кажется, это один из лучших фильмов жанра.
– А где ты… э-э-э… видел? – прищуривается он.
– Я не видел, читал только про него. В журналах да газетах. Или вот книжка ещё есть, кажется «Живопись, театр и кино в США» называется. Как-то так. Там ругают, конечно.
– Так зачем… смотреть, если ругают?
– Так они и «Белое солнце» ругали, на экран не пускали и «Руку бриллиантовую». Если б не вы, так и не увидел бы никто.
– Откуда это… ты знаешь? – хмурится генсек.
Упс… Правда, откуда? На «Кинопоиске» прочитал, а может, в «Википедии» или ещё где, не помню точно…
– Так все знают, в народе говорят, – пожимаю я плечами.
– В народе… говорят? – удивляется он. – А что ещё… кх… в народе говорят?
– Про кино?
Он лукаво улыбается, будто говоря, мол, не увиливай, понял же, о чём спрашиваю.
– Про… меня что говорят?
– Любят вас в народе, – улыбаюсь я в ответ.
– Любят? За что это?
– Ну… – заминаюсь я. – Это уж лесть будет, Леонид Ильич. За то, что вы сами из народа, за то что вы вот такой, какой есть. Помните имена всех секретарей обкомов, да много за что. Неловко говорить.
– Хм… – качает он головой.
– Лёня, ну ты замучил мальчика, – хмурится его жена.
– Нет, погоди… кх… если хвалить неловко, расскажи… анекдот.
– Анекдот? – удивляюсь я.
– Да, про меня.
– Я вообще анекдотов не знаю.
– Егорка! – грозит он мне пальцем. – Рассказывай.
Блин, я правда мало анекдотов знаю. Ёлки… Надо отметить, что все анекдоты про Леонида Ильича какие-то не очень добрые. Вообще недобрые, если честно. Расстроится ведь.
– Не знаю…
– Папа, – вступает Галина.
– Тихо, – отмахивается он. – Рассказывай.
Твою ж дивизию. Что делать-то? На попятную не солидно без пяти минут орденоносцу. Но и голову на плаху тоже не хочется…
– Леонид Ильич…
– Боишься? – прихватывает генсек.
Ладно, где наша не пропадала.
– Я анекдот, правда, не знаю. Могу стишок.
– Матерный? – спрашивает он.
– Нет.
– Ну, давай стишок.
– Но только…
– Не бойся. Ты же герой… э-э-э… пулю от бандитов схлопотал. Дальше Сибири не сошлют. Давай.
– Хорошо….
И я декламирую. Скучно так, без выражения.
– Народное творчество, автор неизвестен.
Дохнул в ладонь украдкой Брежнев,
поправил брови, вздёрнул нос,
ну всё, подумал Чаушеску —
взасос…
Повисает тишина. Я смотрю
