а если ты все сделаешь как надо, завтра тебя отпустят, конечно, извиняться за недоразумение никто не будет, у нас это не принято, – улыбнулся Андрей, – но ты мне должен пообещать, что мстить моим пацанам не будешь, потому что если что-то подобное еще раз произойдет, то им вспомнят все и тогда реальные сроки, а у дурака Васьки больная мать, он у нее единственный, хоть и непутевый сын, она без него пропадет, да и всем этот скандал не нужен, так что думай до завтра.
Андрей встал, протянул руку для рукопожатия и уже направляясь к двери спросил:
– А с Галкой у тебя серьезно? – и не дожидаясь ответа, добавил: – Смотри, если иначе, никакой бокс тебе не поможет.
На следующий день после полудня меня, как и говорил Андрей, отпустили и действительно никто передо мной не извинился, в результате я получил первый прогул на работе, правда, с формулировкой «по уважительной причине».
Вечером мы встретились возле клуба с Галей, она, как и все в этом поселке, уже знала о вчерашнем происшествии, набросилась на меня с кулаками. И я, чтобы ее унять, прижал к груди и поцеловал в слегка приоткрытые губы. Галя сникла, перестала сопротивляться, потом обняла меня за шею и закрыв глаза поцеловала. Спустя мгновение, придя в себя, отшатнулась и тихо проговорила:
– Ой, Степа, что ты делаешь! Люди же кругом, завтра будет знать весь поселок.
В тот вечер мы долго гуляли по парку, часто останавливались и целовались. Настало время прощаться, подошли к нашей трансформаторной будке, я был полон решимости продолжить путь до самого дома, но Галя категорически запротестовала, пообещав мне это сделать в следующий раз и днем, потому что ночью я оттуда точно не выберусь. Следующий раз наступил только через самую длинную в моей жизни неделю. Я работал во вторую смену, а она оканчивалась очень поздно, так что о встречах с Галей я мог только мечтать, что я и делал, но все проходит и мы с Галей опять встретились в привычном месте и в привычное время, а вместо ставшей уже привычной прогулки по парку Галя повела меня к себе домой. Это были незабываемые впечатления. Прежде всего, сам Шанхай! От трансформаторной подстанции мы прошли несколько метров, а потом миновали небольшую лесопосадку и перед нами на пригорке появился поселок причудливых строений. Домами их назвать я не могу, это были разновысокие хибарки, лачуги, конуры, построенные из всего, что хоть как-то могло быть использовано для строительства, и издали казалось, что они не построены, а свезены и свалены в одну беспорядочную кучу. Когда подошли совсем близко, стало видно, что это не только строения, но и вокруг каждого был небольшой, в большинстве неправильной формы участок земли, огражденный кривым забором, а за ним, как правило, из обпила сооруженный навес для дров, небольшой короб для угля и туалет, который здесь называют уборной.
Кое-где виднелись низкие сарайчики, возле которых копошились грязно-серые куры. Сами хибарки имели странные формы, друг на друга не похожие. Стены, сделанные из чего угодно, у кого-то это были старые, ничем сверху неприкрытые шахтные деревянные затяжки,
